Берта нервничала, с трудом сдерживая волнение. Она была недовольна собой и страдала оттого, что игра не удалась. И все же она пересилила себя и сумела скрыть от гостей обуревавшие ее чувства. Она шутила и смеялась, хотя сама слышала в своем смехе только фальшивые ноты. После ужина гости из приличия задержались еще на некоторое время, а потом начали собираться по домам. Цеплису казалось, что теперь все погибло и что Берта сделала это нарочно, чтобы ему навредить.
Едва проводив гостей, он накинулся на жену с упреками, дав волю гневу. Он знал, что уже ничего нельзя поправить, но не мог успокоиться.
— Если тебе так приспичило встретиться с этим мальчишкой, ты могла это сделать. Но зачем было звать его сюда и расстраивать все мои планы? Неужели ты думаешь, что я могу откровенно разговаривать с гостями в присутствии своего подчиненного? —
В ярости Цеплис грозил завтра же выгнать Цауне с работы.
— Он же не виноват. Тогда выгоняй меня, это я его пригласила. — В сердце Берты опять пробудилась непокорность. Чувствуя себя виноватой, она бы сама попросила прощения, но когда муж напал на нее, Берте захотелось защищаться, в ней заговорило упрямство:
— Как он посмел прийти, если я его не звал! — гневно кричал Цеплис.
— Разве ему могло прийти в голову, что ты у нас в доме неограниченный деспот? Обычно так не бывает.
— Ну, уж твоих любовников я не потерплю на своих приемах.
— Терпишь и будешь терпеть. Я тебе докажу, что мои друзья тоже люди и что ты должен к ним относиться так же внимательно, как я отношусь ко всем твоим хапугам! — От злости у Берты на глазах выступили слезы, ей захотелось убежать из дому и затеряться где-нибудь в ночной тишине. Стоит ли спорить с этим разжиревшим, пьяным, злым человеком, который, однако же, ей не безразличен? Только любовь и ничто другое заставляла ее бороться с Цеплисом. злить его и плести всякие интриги. Берте было больно и оттого, что она сегодня вечером мучила Цезаря Цауне, на которого теперь обрушится месть ее мужа. Она едва знакома с этим молодым человеком, а заставляла его играть роль ее любовника. Разве это с ее стороны хороню и человечно? Теперь Цеплис станет терзать его изо дня в день и отравит ему все чудесное лето. И Берте стало ужасно жаль Цезаря. Она больше не слушала брань мужа, не отвечала ему, а дала волю слезам. Сначала это были тихие слезы сожаления, но потом плач усилился, пока не превратился в громкие рыдания. От этого громкого плача Цеплис перестал браниться и кинулся утешать Берту. Но его утешения возымели обратное действие. Берте словно бы захотелось выплакать всю боль своего одиночества. Обхватив мужа за шею, она судорожно подергивалась и рыдала так громко, что ее всхлипывания разносились по всей квартире.
— Берточка, милая, что с тобой? Успокойся, не то соседи услышат. И перед Эльзой бы постыдилась, — Цеплис утешал жену, ка-к умел. Он гладил ее, точно ребенка, жалея, что слишком серьезно и, может быть, жестоко отнесся к капризам жены.
— Ты говоришь, чтобы я постыдилась? А чего мне стыдиться? Того, что я живой человек и хочу жить? Я и так все время стыдилась и молчала. .Но больше я не могу, у меня просто нет сил. Я задыхаюсь в этой набитой дорогими вещами квартире. Мне хотелось работать, почувствовать, что я не лишняя в жизни. Я училась и готовилась к этой работе, чтобы стать тебе серьезным помощником. Но ты оттолкнул меня и запретил работать где-нибудь в другом месте. Тебе больше нравится держать меня здесь, как дорогую и, может быть, даже любимую игрушку. Но самая дорогая и самая любимая игрушка все-таки не необходима, без нее можно обойтись. А я хочу быть вот именно необходимой, нужной не только тебе, но и обществу. Милый, избавь меня от сознания этой ненужности! — Берта еще крепче прижималась к мужу.
— Ну, хорошо, делай все что хочешь, я тебе все разрешаю, — говорил совершенно сбитый с толку Цеплис, глядя на розовеющее предрассветное небо. Казалось, там рождается совершенно новый, еще небывалый день. Хотелось, взяв с собой Берту, поспешить ему навстречу, только Цеплис не знал куда. Он даже не знал, что ему делать с расстроенной рыдающей женой. Надо утешать ее, что-то говорить, а у Цеплиса не было наготове ни одной мысли, ни единого слова. Казалось, все разбежались или же их никогда не бывало. И перед лицом нового дня он чувствовал себя маленьким и бессильным.
— Ты считаешь меня неспособной и непригодной к работе. Хорошо. Но тогда разреши же,мне то, на что имеет право каждая женщина. Разреши мне стать матерью, чтобы моя жизнь приобрела смысл, чтобы у меня была своя радость. Иначе я больше не выдержу! — Берта все еще не могла успокоиться.
Цеплис снова и снова обещал и разрешал жене все, только бы она утешилась и не мучила его своими страданиями. Он даже пообещал не увольнять Цауне и терпимо относиться к нему на работе. На это Берта лишь вяло улыбнулась и стала еще печальнее. Встающее утро, ворвавшееся в комнаты, казалось, предостерегало ее не останавливаться на полдороге, а идти дальше и неуклонно утолять ту жажду счастья, что пробудилась в ее душе и, как разъяренный зверь, терзала Берту в долгие ночи и дни ее одиночества. Берта вдруг вскочила, громко рассмеялась и убежала в спальню.
Цеплис посидел еще минутку один, устало перебирая в мыслях события этой ночи. Пойми этих женщин — то плачут без нужды, то вдруг смеются без причины. Все время восторгается своим любовником, а от меня хочет ребенка. Ей уже не нравится спокойная, беззаботная жизнь. Миллионы женщин позавидовали бы Берте и были бы счастливы на ее месте. А Берте такое существование уже не нравится. Она хочет возиться с ребенком или работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133