В торговых кругах считается оскорбительным, когда сомневаются в честности и устойчивости имущественного положения, а тем более отвергают дружбу. Это ведь будет первый вексель нашей дружбы.
Цауне боялся потерять место, не хотел быть Ива-нушкой-дурачком, не смел сомневаться в честности и имущественном положении машинистки, равно как и
отвергать ее дружбу, и поэтому жирировал вексель неизвестного ему Видиса Звейниека. Аустра только насмешливо улыбнулась и добавила:
— Если судьба захочет над кем-нибудь подшутить, — труса ока назовет Цезарем, а героя Иванушкой!
Когда Цауне рассказал обо всем Мильде, та очень расстроилась и стала упрекать его в малодушии.
— Теперь будь уверен, что уплатишь по этому векселю ты сам.
— Банк сначала взыскивает с последнего жиранта, а я первый.
— А если с тех нечего взять, так взыщут с первого.
— Аустра уплатит.
— Старыми чулками да румянами? С жалованья ведь она не наскребет.
— Ну, тогда я взыщу со Звейниека.,
— А где ты его найдешь?
— На векселе же есть адрес.
— Как ребенок! Откуда ты знаешь, что такой Звей-ниек вообще существует на свете? А если даже существует, уж наверняка гол, как общипанный цыпленок. За что же он дал этой Аустре вексель? — Мильда сердилась, недовольная тем, что Цезарь связался с Аустрой.
Ее замечания были настолько убедительны, что и Цауне усомнился, выкупит ли Аустра вексель. Успокаивая себя, он пытался возражать:
— Цеплис жирирует ей еще большие суммы...
— Ты видал? А если Цеплис и вправду это делает, он хоть знает, за что. Будь уверен, они друг друга стоят. Только ты один — простофиля, которого можно дурачить.
— Мильдочка, не говори так! Я верю людям, и эту веру у меня не отнимет никто.
— Верить людям это одно, а подписывать разгульным женщинам векселя — совсем другое.
Мильда была так враждебно настроена против Аустры, что Цауне напрасно пытался ее успокоить,Вот если Аустра выкупит вексель, то его вера в людей победит. Тогда Мильде нечего будет сказать. Однако сомнения не давали Цезарю покоя. Скверная штука, если придется платить пятьсот лат. Очень трудно выкроить из жалованья. Пострадает и Мильда, да пр-и-том совершенно ни за что ни про что. Чтобы рассеять свои подозрения и отогнать тревожные мысли, Цауне однажды спросил у Аустры, усердно занимавшейся полировкой ногтей:
— Что, подпись Звейниека на том векселе была подлинной?
— На каком векселе? — Аустра подняла глаза, полные притворного изумления. — Ах, на том... Почем я знаю! Только мне и думать о таких глупостях.
— Но если подпись подделана, мы можем попасть в беду!
— Я-то причем! За подлинность- подписи отвечает первый жирант. Ваша подпись была подлинной, и за нее я отвечаю. Обо мне, господин Цауне, вы не беспокойтесь. Разве у вас нет более интересной темы для разговора, чем какой-то давно забытый вексель? До
чего вы скучный человек!
Тут уж Цезарю нечего было возразить. Теперь надо готовиться к уплате и заранее подкапливать деньги.
Уж об этом никак нельзя рассказывать Мильде.Остается только молчать и экономить каждый сантим,чтобы с честью выпутаться из нежданной беды..
Но вскоре на него свалилась новая неожиданность. Цеплис повысил Аустре жалованье и возложил на нес более ответственные обязанности. Теперь все денежные суммы проходили только через ее руки. Она производила платежи, инкассировала следуемые акционерному обществу «Цеплис» денежные суммы, вносила их в банк или оставляла в кассе на неотложные платежи. Бухгалтеру оставалось только проводить по книгам сданные ею квитанции и держать язык за зубами. Некоторые счета казались довольно подозрительными, но он и пикнуть не смел, хотя в кассе накапливалось все больше наличных денег, Аустра перед каждым крупным платежом всякий раз выписывала чек на банк. Такое хозяйничанье очень тревожило Цауне, и он
видел, что дело кончится плохо. Он неоднократно пытался поговорить с директором, но Цеплис, оправдываясь недосугом, недвусмысленно отклонил все его попытки. Бухгалтер не унимался и однажды, когда Аустра выписывала новый чек, сделал ей замечание. — Вы держите в кассе слишком большие суммы. Потом будет трудно отчитаться.
— Какое вам дело? Деньги не ваши и нечего соваться!
— Я не могу молчать. Я должен доложить директору. Разумные люди так не хозяйничают.
— Я сама скажу господину Цеплису, что вы суете нос не в свои дела. Таких зазнавшихся мальчишек надо учить, как себя вести! — И Аустра, как разъяренная фурия, влетела в директорский кабинет. Спустя мгновение Цеплис позвал Цауне. Аустра притворилась плачущей.
— Почему вы оскорбляете Зиле? — строго обратился Цеплис к бухгалтеру.
— Я не оскорблял ее, а только сказал, что у нас в кассе безо всякой отчетности хранятся крупные денежные суммы, и в то же время для платежей мы выписываем все новые чеки.
— О кассе не заботьтесь, а держите в порядке свои книги. Здесь за все отвечаю я, и вы можете быть спокойны. Поэтому я вас попрошу в дальнейшем не вмешиваться в действия Зиле.
— Хорошо. Только пусть она в следующий раз не сдает для проведения по книгам корешок чека на сумму меньшую, чем выписан чек! — Цауне почувствовал, что необходимо защищаться.
— Господин директор! Вы видите, какое нахальство! Пожалуйста, защитите, даму от этого негодяя. Разве у него есть доказательства? — причитала Аустра.
— Да, господин Цауне, у вас есть доказательства? — Цеплис навострил уши.
— Нет, но мы можем сверить корешки с выписками банка по нашему текущему счету, — Цауне показалось, что он нашел настоящее доказательство своим подозрениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133