— Тебе письмо, — сказал он. — Встретимся в номере. — Я передал ему проигрыватель и пластинки.
Я сел в глубокое кресло. Укрывшись от любопытных глаз, стал читать письмо Джоанны. Она приглашала меня встретиться в Сат-тон Плэйс в 9.30. Подписалась она буквой «Д».
Я скомкал письмо и бросил его в стоящую рядом корзину. Попасть удалось только с третьего раза. Затем поднялся и направился к лифту.
Максвелл лежал в одних трусах на крошечной кровати. Я опустился на свою, по традиции ближнюю к двери. Таково было разделение обязанностей — я отвечал на стук в дверь, а Максвелл на телефонные звонки.
— Какие у тебя планы? — спросил я его.
— Жду звонка от Хута.
Хут был старым приятелем Максвелла, четыре года тому назад переехавшем в Нью-Йорк. Никто не знал, чем занимается Хут, но у него была хорошая квартира и много денег. Я думал, что он путается с гангстерами, тогда как Максвелл считал его мужчиной-проституткой, обслуживающим пожилых дам из богатых семей.
— Слушай, Сэт, — неожиданно вспомнил я. — Что ты сделал с Хартманом?
— Я ведь сказал, что быть трехчетвертным совсем не просто, — засмеялся Максвелл. — Знаешь, мне кажется, что этот парень не годится для нашего дела. Слаб. Я уморю его девками и барами.
Он снова закрыл глаза. Я пошел в ванную, включил горячую воду и, когда ванна наполнилась, со стоном опустился в нее. Меня не покидало чувство, что когда-нибудь я умру в ванне отеля.
Занавеска отодвинулась, и появившийся Максвелл протянул мне горящую сигарету. Я вдохнул дым марихуаны и вернул сигарету Максвеллу.
— Спасибо, — сказал я. — Именно то, что мне было нужно. Тебя искал Скуп.
— Что нужно этому ублюдку?
— Не знаю. Я сказал ему: единственное, что он может обо мне напечатать, это слова «отказываюсь отвечать».
— Этот говнюк написал, что три величайших неудачника в мире — это Джо Кухарич, Шарль де Голль и я.
— Ну, он не прав. По-моему, де Голль был не так уж плох.
— Вот это видел, запасной?! Я вызову тебя со скамейки, когда рак свистнет.
— Сэт, зачем же переходить на личности. Я нужен тебе для блага команды.
Дверь захлопнулась, и я остался один. Горячая вода била меня по спине и шее. Я решил, что, если перееду к Шарлотте на ранчо, мы будем проводить больше времени в постели и меньше — занимаясь философией.
Когда я вошел в спальню, Максвелл опускал телефонную трубку.
— Хут?
— Да. Он высылает за мной лимузин. Хочешь, поедем вместе?
— Нет, спасибо. У меня свидание.
— На Саттон Плэйс? — Он прочитал письмо Джоанны.
— Да.
— Будь поосторожнее, — предостерег Максвелл. — Для деревенского парня вроде тебя воевать с деньгами — безнадежное дело.
— Я надену теплое белье, — ответил я, выковыривая из носа запекшуюся кровь.
Максвелл достал из чемодана тетрадь игрока и принялся за чтение.
— Не забудь про заслон и фланговый прорыв, — напомнил я ему.
— Точно, — кивнул он. — Гиллу придется здорово потрудиться на поле.
— Это уж точно.
Таксист вез меня на Саттон Плэйс через Сентрал-Парк. Я знал, что это не самый короткий путь, но не возража . Мне всегда нравилось в парке, я любил смотреть на конные экипажи, торжественно едущие вдоль обочины. В Далласе нет лошадей.
Было девять часов сорок минут, когда такси остановилось у подъезда. Джоанна ждала меня у лифта. На ней было мини-платье из сетчатой ткани и высокие, до бедер, сапоги. Я подошел поближе и увидел острые соски ее грудей под платьем; единственным, что разделяло ее и нью-йоркскую осень, были трусики телесного цвета: мини-платье — всего лишь сетка, простая иллюзия. Коричневое кожаное пальто, отороченное шиншиллой, было переброшено через плечо. Джоанна выглядела неправдоподобно прекрасной и до безумия желанной.
Мы вошли в лифт и начали подниматься.
— Ты потрясающе выглядишь, — сказал я с восхищением, — хотя немного непристойно.
— Спасибо, ты тоже. Хотя недостаточно непристойно.
В дверях нас встретила приветливо улыбающаяся женщина с седыми волосами.
— Добро пожаловать. Я — Маргарет Мак-Найт. Проходите и чувствуйте себя как дома.
Квартира состояла из двух этажей. В углу была винтовая лестница, ведущая в гостиную. По лестнице поднимались и спускались люди.
К нам подошел высокий худой* мужчина с растрепанными волосами.
— Хэлло, Джоанна, — сказал он. — Я так рад, что ты пришла.
— Гэри, — после механического поцелуя сказала Джоанна. — Познакомься, это Филип Эллиот.
Он сжал мою ладонь с такой силой, что ясно было — на отработку рукопожатия ушло немало времени. Я решил было упасть на колени и завопить от боли, но потом передумал.
— Меня зовут Гэри Кэссэди, Филип, — сказал он, сморщив лоб. — Я много раз следил за твоей игрой. — М он начал описывать эпизоды матчей, которые видел по телевидению. Я сразу понял, что он говорит о Вилли Эллисоне из Лос-Анджелеса. Не прерывая его рассказа, я кивал и улыбался, когда Гэри описывал мои сверхчеловеческие усилия по пути к неугасимой славе.
Время близилось к полуночи, когда из прихожей раздался неподражаемый техасский выговор Максвелла.
— Очень рад, мадам, что вы пригласили к себе простого деревенского парня, — говорил он.
С ним были Хут и толстая девушка, на голове которой покачивалась ковбойская шляпа Максвелла. Наконец на вечеринке образовался центр притяжения. К Максвеллу подходили, обменивались рукопожатиями, похлопывали по плечу.
Низенький коренастый мужчина, оказавшийся писателем, пробился через толпу и пожал руку Хуту, который представил его Максвеллу. Они заговорили о чем-то.
Внезапно мужчина подпрыгнул в воздух, поразительно неуклюже имитируя пас в прыжке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64