Его движения — по грациозности и элегантности — напоминали предсмертные судороги курицы, которой только что отрубили голову. Максвелл и Хут вопросительно посмотрели друг на друга, перевели взгляд на писателя, потом снова друг на друга. Хут пожал плечами. Максвелл заметил меня и Джоанну.
— А-а-а, — замычал он. — Привет. Познакомьтесь с моей подругой. Скажи им «хэлло», крошка. А где тут туалет?
— По-моему, вон там, — показал я.
Максвелл сорвал свою шляпу с головы девушки и дружески подтолкнул ее в нужном направлении.
— Хочу убедиться, что твоя репутация — не пустой звук. — Он подмигнул мне, и они скрылись в коридоре.
Хут подошел к нам. Он был пьян не меньше Максвелла, однако лучше владел собой.
— Привет, мистер Эллиот, — прохрипел он, доставая изо рта огромную изжеванную сигару. Максвелл рассказывал, что Хут — близкий друг Клинтона Фута и хорошо знаком с руководством лиги, регулярно снабжает их девочками.
Минут через двадцать в дверях показался Максвелл, обнимая девушку, на голове которой снова красовалась его шляпа. На их лицах были широкие улыбки.
— Хут, ты был совершенно прав, — сказал Максвелл и повернулся к нам. — Поехали, — пригласил он. — У подъезда нас ждет большой черный «кадиллак» с большим черным шофером. Будем веселиться. — Он наклонился к девушке и снял шляпу с ее головы. — Видишь того парня, крошка? — сказал он, указывая на коренастого писателя. — Это — знаменитый драматург, и он хочет познакомиться с тобой. А завтра я тебе позвоню. — Не обращая внимания на ее расстроенное лицо, Максвелл пошел к лифту.
Через несколько минут мы сидели в автомобиле, мчавшемся по ночным улицам Нью-Йорка. Сначала мы заехали в изысканную дискотеку, где встретили Алана Клариджа. С рубашкой, расстегнутой до пояса и открытой ширинкой, он отчаянно отплясывал с сорокалетней женщиной. За соседним столом сидел Энди Кроу-форд, щупая чью-то девушку. Когда мы вошли в зал, музыка и танцы прекратились. Глаза всех были прикованы к Максвеллу.
Кларидж приветливо махнул нам рукой и начал снимать с себя брюки.
— Вон там сидит Кроуфорд, — сказал я Сэту. — Они уже дошли до точки. Хорошо бы отправить их в отель.
Максвелл помог Клариджу одеться, затем проводил его и Кроуфорда к лимузину, пообещав встретиться в отеле.
Когда Максвелл вернулся к столу, Хут достал капсулу с наркотиком и раздавил ее. Мы передавали ее из рук в руки, глубоко вдыхая пары. Через мгновение мы все покраснели и начали хохотать, как безумные. Как только веселье уменьшалось, Хут доставал очередную капсулу, и истерический смех продолжался. Джоанна вскочила на стол и завопила, что все в зале, кроме нас, дерьмо. Мы уже истощили весь запас, когда к нам подошел официант и предложил или прекратить швырять в окружающих раздавленными капсулами, или покинуть дискотеку.
Максвеллу принесли записку. Сидящие за длинным столом в глубине зала приглашали его выпить вместе с ними.
— Ага, они хотят выпить с Королем, верно? — произнес хриплым голосом Максвелл. — Разве я могу отказаться? Ведь я — простой человек.
Он поднялся и двинулся, пошатываясь, к пригласившим. Пожилой мужчина встал и пожал ему руку. Затем Сэт вскарабкался на стол и пошел по нему, стараясь ступить ковбойскими сапогами из крокодиловой кожи в каждую тарелку. То и дело он наклонялся, пожимал руки и называл себя «любимым мальчиком Марты». Кто-то нервно засмеялся. Сэт добрался до конца стола и спрыгнул на пол.
— Рад был с вами всеми познакомиться, — сказал он и запрыгал к нам на одной ноге.
— Теперь они могут рассказывать детям, что познакомились со звездой, — засмеялся Максвелл, опускаясь в кресло и вытирая сапоги скатертью.
После дискотеки мы заехали в бар. Он был празднично украшен, и на сцене играл оркестр. Выпивка стоила 3,75 за стакан. После нескольких стаканов (я потерял счет после пяти) мы выбежали из бара и умчались, не заплатив по счету.
Около пяти утра мы подъехали к отелю, высадили Джоанну перед входом и несколько раз объехали квартал. Затем мы с Максвеллом с трудом вылезли из «кадиллака» перед въездом в гараж. Пока я прощался с уже бесчувственным Хутом, Максвелл сел на бордюр тротуара и начал стаскивать сапоги, потом подарил их шоферу.
— Ты — превосходный нигер, — сказал Максвелл. — Посылай всех, кто с этим не согласен.
— Спасибо, мистер Максвелл, — улыбнулся чернокожий водитель.
Огромный черный автомобиль исчез в грязных предрассветных сумерках, унося с собой спящего Хута.
Мы пересекли вестибюль и остановились у лифта. Когда двери раздвинулись, мы увидели на полу тренера Бадди Уилкса. Бывший свободный защитник, включенный в символическую команду Америки, сидел в углу. Он был настолько пьян, что не мог двигаться. Невидящие глаза Бадди были широко открыты и наполнены слезами.
— Мерзавцы, — бормотал он. — Мерзавцы.
— Привет, Бадди, — сказал Максвелл, входя в лифт и хлопая его по плечу.
Тренер поднял голову и попытался посмотреть на трехчетвертного.
— ...ребята ненавидят меня, верно? — едва выговорил Бадди. Из его рта на подбородок текли слюни.
— Нет, Бадди, — успокоил его Максвелл, — мы тебя любим.
— ...они... ненавидят меня... паршивые ублюдки... завидуют. — Уилкс вытер нос тыльной частью руки. Когда он убрал ее, из носа к руке потянулись сопли.
— И Б. А. тоже... — Он медленно соскользнул на бок. — Я им покажу... всем покажу...
Дверь открылась на нашем этаже, и мы вышли, оставив Бадди спать в лифте.
Суббота
После нескольких телефонных звонков я понял, что Максвелл не собирается выполнять свои обязанности, и снял трубку.
— Доброе утро. Десять часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64