Как минимум, пушок.
Впрочем, может быть, Сивуха сказал не «пушок», а какое-то другое слово — Олег резко крутанулся на кресле, ударил по клавише, и монитор снова разразился пальбой. Но что слово кончалось на «шок», это точно.
Всё это показалось Николасу очень странным. И разговор, и само их присутствие в кабинете, и то, что секретарша сказала: «Войдите».
Он готов был биться об заклад, что его здесь ждали. Поэтому говорить ничего не стал, а лишь вопросительно посмотрел на спонсора.
— Вы не ошиблись, Николай Александрович. Я в самом деле приехал, чтобы с вами поговорить. — Сивуха показал на кресло. — Садитесь, садитесь. Разговор будет долгим.
— О чем? И откуда вы узнали, что я сюда приеду? — насторожённо спросил Фандорин, но сесть сел.
— Подохни, гнида! — пронзительно выкрикнул Олег.
Аркадий Сергеевич закурил трубку, с приязненной улыбкой разглядывая собеседника. Вкусно запахло ароматизированным табаком.
— Пришло время открыть карты. Вы, Николай Александрович, человек феноменальной проницательности. В любом случае очень скоро догадались бы обо всем сами и разозлились бы на меня за мои козни. А я хочу, чтобы у нас выстроились хорошие, деловые отношения.
Насчёт «феноменальной проницательности» он явно польстил — поразительное заявление застигло Фандорина врасплох. Он перевёл взгляд на охранника. Тот как ни в чем не бывало шелестел глянцевыми страницами.
— Теперь я точно знаю: вы ровно тот человек, который мне нужен. Не зря говорят, что вы мастер своего дела.
— Какого дела? — сдвинув брови спросил Ника.
— Вы владеете фирмой «Страна советов», которая помогает клиентам решать всякие сложные вопросы. Так помогите мне, поработайте на меня. Я очень перспективный клиент. Дайте совет, как отыскать третью часть рукописи.
Выражение лица у Николаса, вероятно, было вполне красноречивым — Сивуха весело рассмеялся.
— Удивлены? У вас просто было слишком мало времени, чтобы проанализировать факты. Филипп Борисович лечится в этом храме науки неспроста. Видите ли, настоящий владелец рукописи Достоевского — я. Мы с Морозовым договорились и подписали договор купли-продажи. Я заплатил задаток. И не маленький.
— Как, вы тоже? — пролепетал Ника, не успевая переваривать информацию.
— Что значит «тоже»? Вы имеете в виду Лузгаева? Нет, я заплатил настоящую цену, не то что этот мелкий жулик. Я всё знаю. Не обижайтесь, мы установили в вашей машине микрофон, ещё вчера. Должен же я был знать, как вы станете действовать. Начали вы весьма многообещающе: раскрутили Морозова на подсказку (в палате, разумеется, тоже установлена прослушка). Потом совершенно гениально разгадали головоломку. Вы обсуждали это в машине, со своей помощницей, помните? А содержание вашей беседы с Лузгаевым пересказывали Саше по телефону, у меня есть распечаточка. Однако какая тварь этот коллекционер! 50 тысяч фунтов он заплатил, как же! А помните, как он завилял, когда вы упомянули о П.П.П.? Ну, о «перстне Порфирия Петровича»? Потому что впервые услышал! Это кольцо добыл я, за кругленькую сумму, а Лузгаев и его решил заграбастать. Я всё слышал!
Ника только сглотнул. Прослушка? В палате Морозова, в «метрокэбе»? И Сивуха имеет наглость открыто в этом признаваться?!
Но Аркадий Сергеевич опередил возмущённую тираду, уже готовую сорваться с Никиных уст.
— Извините, но я действовал не только в собственных интересах, а ещё и в интересах Саши. Когда я вас вчера с ней увидел, сразу насторожился. Вокруг этой рукописи всякие вороны так и вьются. Я неспроста подошёл к вам знакомиться. Немедленно навёл справки о Николае Александровиче Фандорине. И когда получил информацию, подумал, что вас подбросила мне сама судьба. Левон Константинович дал вам самую высокую аттестацию, — назвал Сивуха имя одного из бывших клиентов «Страны советов», директора банка. — И ещё несколько весьма уважаемых людей.
Слышать это было приятно, и Николас заговорил менее резко, чем намеревался:
— Почему вы не объяснили всё сразу, ещё вчера? Зачем было подслушивать?
— Нужно же было удостовериться, по силам ли вам такая сложная задача. Как я только не обрабатывал этого чёртова психа Филиппова. Бесполезно. Ни кнутом его не возьмёшь, ни пряником. Только глумится — ну, вы сами это испытали.
«Он и мою вчерашнюю историю слышал. Распечаточку дали», сообразил Ника и снова разозлился.
— Вы показали блестящий результат, — продолжил Сивуха, словно не замечая, что взгляд Фандорина потемнел. — Лица, у которых находятся две первые части рукописи, установлены. Добыть материал — вопрос техники. Но есть, оказывается, и третья часть. Я предлагаю вам работу. Найдите мне концовку. Безвозвратный аванс — сто тысяч рублей (Левон Константинович предупреждал, что вы патриот и в иностранной валюте гонорар не берете). Если будет позитивный результат, получите ещё полмиллиона. Плюс, разумеется, все расходы. Не забывайте и о Саше. Если у меня в руках будет рукопись, она сможет расплатиться с швейцарцами. А лечение Филиппа Борисовича я и так уже оплатил.
Насчёт Саши он был прав. И гонорар предлагал хороший, очень хороший. «Стране советов» никогда ещё столько не платили, даже за куда более трудоёмкие заказы. И потом, Нике самому хотелось узнать, как двигалось дальше расследование Порфирия Петровича и кто совершил те убийства — Раскольников или какой-то иной персонаж, быть может, в окончательный вариант «Преступления» не попавший.
Всё это были соображения «за».
Но имелось и одно «против». Существенное.
Об этом Ника напрямую и заявил:
— Я не уверен, что хочу работать с таким клиентом, как вы. Фокус с подслушиванием мне не по вкусу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82