О том что в Варшаве восстание, Рокоссовский узнал от собственных разведчиков утром 2 августа. Одновременно же ему донесли, что немецкие танковые дивизии атакуют корпуса 2-й танковой армии по всему фронту. Положение создалось тревожное.
Рокоссовский отправляется в войска. С наблюдательного пункта на высокой заводской трубе он впервые после тридцатилетней разлуки видит Варшаву. Город его юности покрыт облаками дыма. Это горят дома Варшавы. То здесь, то там вспыхивают разрывы бомб и снарядов. Не надо быть опытным военным, чтобы понять: да, в Варшаве идет бой!
Но бой идет и рядом с ним, всего в двух-трех километрах, где его танкисты из последних сил отбивают атаки эсэсовских головорезов. Что же делать, чем он может помочь восстанию? Рокоссовский перебирает в уме все, что у него есть, и снова приходит к выводу: все силы его фронта заняты, у него нет резервов. Его правофланговые 48-я и 65-я армии ведут бои еще в ста с лишним километрах восточное и северо-восточное Варшавы, им предстоит форсировать Нарев, а это, видимо, будет нелегко. 70-я армия только что овладела Брестом и занята уничтожением остатков окруженных врагов. 47-я армия, ближайшая ко 2-й танковой, сражается у Седлеца фронтом на север. Южнее по Висле 1-я польская армия, 8-я гвардейская и 69-я армии только что форсировали реку, расширяют плацдармы, и их, конечно, в ближайшее же время ждут упорные бои за эти плацдармы.
Итак, у него нет сил, он не может коренным образом изменить положение! Нет, не такой виделась ему встреча с Варшавой!
3 августа положение под Прагой стало еще хуже. Гитлеровцам удалось оттеснить наши войска. Под угрозой окружения, с большими потерями советские танкисты начали отступление к югу. Теперь перед Рокоссовским возникала грозная перспектива – двигаясь далее к югу вдоль Вислы, немецкие танки могли отрезать войска армий, сражавшихся на плацдармах западнее Вислы. Приходилось бросать навстречу противнику все, что имелось в наличии, но лишь 5 августа, заняв оборону по реке Чарной, танкисты сумели остановить врага. О том, в каком состоянии находились в этот момент соединения 2-й танковой армии, свидетельствует следующая цифра: в боях на польской территории – в районе Люблина, Демблина, Пулавы и на подступах к Праге – армия потеряла около 500 танков и САУ. Вскоре, после подхода соединений 47-й армии, танкистов отправили в тыл.
Но Варшава требовала помощи, она истекала кровью. И советское Верховное Главнокомандование стремилось оказать эту помощь, хотя ни эмигрантское правительство, ни командование Армии Крайовой даже не считали нужным информировать его о целях и ходе восстания. Сталин приказал Жукову, находившемуся под Варшавой, и Рокоссовскому представить свои соображения. 6 августа Жуков и Рокоссовский доложили в Ставку: «I. Сильная группировка противника действует на участке Соколув, Подляски, Огрудек (10 км сев. Калушин), п. Станисланув, Воломин, Прага. 2. Для разгрома этой группировки противника у нас оказалось недостаточно сил». Жуков и Рокоссовский просили разрешить им воспользоваться последней возможностью – ввести в бой только что выделенную в резерв 70-ю армию, состоявшую из четырех дивизий, и дать на подготовку операции три дня. «Раньше 10 августа перейти в наступление не представляется возможным в связи с тем, что до этого времени мы не успеваем подвезти минимально необходимого количества боеприпасов». Однако и ввод в действие уставших и обескровленных дивизий 70-й армии положения не изменил. Варшава была рядом, но прорваться к ней не удавалось, каждый шаг стоил огромного труда.
Тем не менее советское командование намеревалось организовать новую наступательную операцию для освобождения Варшавы. Жуков и Рокоссовский представили в Генеральный штаб свои соображения по проведению операции, и на их основе был выработан план фронтовой операции.
Предполагалось, что разгром варшавской группировки врага будет осуществлен двусторонним охватом ее силами войск обоих крыльев 1-го Белорусского фронта. В это же время одна из армий ударом на север, вдоль западного берега Вислы, должна была рассечь эту группировку. Исходными районами для наступления должны были служить на юге уже имевшиеся плацдармы за Вислой, а на севере – плацдармы на реке Нареве, которые еще предстояло захватить. Честь овладения Варшавой план предоставлял 1-й польской армии. Начать наступательную операцию предполагалось не ранее 25 августа.
Следует учесть, что в этом наступлении 1-й Белорусский мог рассчитывать лишь на свои силы. Ставка не имела в тот момент крупных резервов, а развернувшиеся в Прибалтике, в Западной Украине и в Прикарпатье наступательные операции поглощали все имевшиеся ресурсы.
В Варшаве тем временем шли бои, и повстанцам нужно было помочь. Во время одного из разговоров с Рокоссовским Сталин приказал еще раз внимательно рассмотреть вопрос о Варшавской операции и, пока идет подготовка, организовать доставку вооружения повстанцам. Он приказал также для установления связи сбросить в Варшаву парашютиста, снабженного рацией.
Но дело осложнялось в крайней степени тем, что Бур-Коморовский не желал вступать в какие-либо отношения с руководством Красной Армии. Парашютист же с рацией, сброшенный в Варшаву, не зная дислокации повстанцев, попал в лапы к немцам. Грузы, которые советские самолеты стали сбрасывать на парашютах повстанцам, часто попадали не по назначению, так как точное расположение повстанцев не было известно.
Между тем на Западе буржуазная пресса, в особенности польская эмигрантская, подняла крикливую кампанию, обвиняя советских руководителей в нежелании помочь восставшим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164