Многие мосты на этом пути были взорваны, дороги завалены разбитой техникой, железнодорожный транспорт еще не возобновил работы.
Уже 4–5 апреля по решению Рокоссовского первыми начали перегруппировку 49-я и 70-я армии, вслед за ними 65-я. По железной дороге перебрасывались лишь танки, самоходно-артиллерийские установки и тяжелая артиллерия. Общевойсковые соединения и конница шли походным порядком. По 30–35 километров в сутки делали солдаты, спеша на запад, к Одеру.
Тем временем Рокоссовский получил указание Ставки о подготовке наступательной операции в общем направлении Штеттин – Росток. Для этого войска фронта должны были форсировать Одер, разгромить 3-ю танковую армию противника, не допустить ее отступления в район Берлина и тем самым обезопасить действия 1-го Белорусского фронта с севера.
10 апреля Рокоссовский прибыл на Одер, чтобы ознакомиться с местностью, на которой предстояло наступать. Начал он рекогносцировку с участка 65-й армии. Увиденное не обрадовало его. Долина Одера, несмотря на утренний туман, просматривалась хорошо. В этом месте Одер разделяется на два рукава – Ост-Одер и Вест-Одер, каждый шириной от 100 до 250 метров. Между рукавами раскинулась огромная, трех-четырехкилометровая, пойма, вся испещренная протоками, каналами, местами затопленная водой. Таким образом, перед армиями лежала четырех-пятикилометровая водная преграда, переправиться через которую во многих местах на лодках и паромах было нельзя: слишком мелко для этого.
Поэтому Рокоссовский решил форсировать Одер на широком фронте – успех, достигнутый в одном месте, можно будет немедленно использовать, перебрасывая сюда силы и средства. Замысел операции, разработанной Рокоссовским и его штабом, заключался в нанесении главного удара левым крылом фронта силами трех общевойсковых армий (65,70 и 49-я), трех танковых, механизированного и кавалерийского корпусов по противнику, оборонявшемуся на западном берегу Одера. После форсирования реки и прорыва Одерского оборонительного рубежа введенные в бой подвижные соединения должны были продвигаться в западном и северо-западном направлениях, отсекая основные силы 3-й танковой армии от Берлина и уничтожая их в прибрежных районах Балтийского моря. Операция планировалась на глубину в 130 километров и должна была продолжаться 12–15 дней. Рокоссовский предполагал, что его войска будут в состоянии начать операцию 20 апреля.
13 апреля первыми были на месте войска 65-й армии. Затем стали подходить соединения других армий, и к 18 апреля весь фронт в основном был на Одере. Но уже за день до этого, 16 апреля, с юга стала слышна канонада – это 1-й Белорусский фронт Жукова начал Берлинскую операцию. Небывалое воодушевление охватило всех. Все хорошо сознавали, что наступают последние недели войны, что там, южнее, их товарищи штурмуют Берлин, и спешили быстрее подготовиться, чтобы прийти им на помощь. В ночь на 20 апреля Рокоссовский доложил Верховному Главнокомандующему, что в назначенный срок войска готовы перейти в наступление.
И вот она началась, последняя боевая операция в его военной жизни! К ней он шел долгим и трудным путем.
Войска 2-го Белорусского фронта начали форсировать реку на широком фронте всеми тремя армиями ударной группировки, но наибольшего успеха в утренние часы достигли передовые батальоны 65-й армий Батова. Около 11.15 на НП Батова позвонил командующий фронтом:
– Как ваши дела, Павел Иванович?
– Пять дивизий первого эшелона форсировали Вест-Одер. Ведем бой за расширение плацдармов, товарищ командующий фронтом.
– Сейчас приеду к вам, ждите, – ответил Рокоссовский.
Его волновало, что 19-я и 70-я армии, форсировавшие Одер левее Батова, не достигли существенных успехов. Вскоре он был уже в 65-й армии.
– Что нового?
– Мы навели две 16-тонные паромные переправы, – докладывал Батов, – все время переправляли войска. Теперь пошла и техника.
Рокоссовский вместе с командующим артиллерией фронта А. К. Сокольским, начальником инженерных войск Б. В. Благославовым и командующим 4-й воздушной армией К. А. Вершининым поднялся на НП.
– Немцы контратакуют, от роты до полка пехоты, с танками группами в три-пять, а то и пятнадцать машин, – продолжал доклад Батов.
Подошли к оптическим приборам. Противоположный берег хорошо просматривался, хотя и на небольшую глубину, так как он господствовал над нашим. Батов навел стереотрубу на один из наиболее активных участков – высотку на стыке 37-й гвардейской и 108-й дивизий.
– Товарищ командующий, прошу посмотреть атаку противника. До батальона пехоты и семь танков. Пять уже горят, – глаза Батова искрились радостью, – и пехота залегла.
Рокоссовский склонился к стереотрубе, с минуту следил за боем, а затем обернулся, улыбаясь:
– Не пять, а все семь! Молодцы. Доложите потом, кто отличился, надо наградить. – Он немного помедлил и обернулся к генералам штаба: – Основные усилия фронта надо переносить сюда, на правый фланг. Авиации главные силы бросить на прикрытие войск 65-й армии. 2-я ударная будет также переправляться здесь, разумеется, после того, как переправятся ваши войска, Павел Иванович. Я дам вам танковый корпус Панова. Желаю успеха! Поехали, товарищи, в 70-ю.
Войска 70-й армии также сумели зацепиться за противоположный берег. Но наибольшего успеха достигли в этот день все же дивизии Батова. К вечеру они захватили и удерживали плацдарм шириной до 6 километров и глубиной от 500 метров до полутора километров. На этом кусочке земли к вечеру находился 31 батальон пехоты. Начали переправлять и технику. Пехотинцы в этот момент имели 50 45-миллиметровых пушек, 70 минометов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164