ставил задачу каждому соединению, указывал маршрут движения, место сосредоточения, время выхода на исходный рубеж, направление удара.
Все это делалось основательно, без суеты, без спешки. Истек час, другой, третий – Малинин с работниками штаба все еще готовил боевой приказ.
А Рокоссовский – высокий, легкий, не наживший, несмотря на свои 45 лет, ни брюшка, ни сутуловатости, – ходил и ходил по комнате, иногда присаживаясь на крышку парты.
Он слушал и молчал. И лишь изредка короткой фразой чуть-чуть подправлял ход работающего механизма.
– Задачу разведки поточнее. Чтобы никто не сунулся напропалую.
Или:
– Продвигаться и дороги за собой тянуть.
И опять замолкал.
В комнате стало темнеть; появились электрики с походной электроустановкой; Малинин, взяв карту, передвинулся к окну.
Рокоссовский прилег на освободившуюся классную доску. Он лежал на спине, глядя в потолок и заложив руки за голову. Ноги его свешивались, не доставая до полу, и слегка покачивались.
И опять – его вольная, удобная поза, его спокойствие как бы свидетельствовали: тут все идет так, как этому следует идти, Малинин отлично ведет дело и ни во что не надо вмешиваться».
Располагая хорошо организованной штабной машиной, командарм действительно мог позволить себе непосредственно в передовых частях знакомиться с обстановкой. Проведение наступательной операции такого масштаба, да еще в зимних условиях, требовало применения всего опыта, всего умения Рокоссовского.
Быстрые темпы наступления, происходившего в чрезвычайно суровых метеорологических условиях, к концу второй недели стали сказываться на состоянии войск 16-й армии. Вторые эшелоны, тыловые части не поспевали за фронтом, ухудшилось и без того не слишком-то обильное снабжение войск боеприпасами и горючим. Саперы, располагавшие примитивными средствами, далеко не всегда справлялись с расчисткой готовых дорог, не говоря уже о прокладке новых.
Чем дальше от Москвы, тем упорнее становилось сопротивление противника, тем больших усилий и жертв стоило продвижение. К 20 декабря войска правого крыла Западного фронта, продолжая наступление, вышли на рубеж рек Ламы и Рузы. Утром 20 декабря подвижные группы генералов Ремизова и Катукова освободили Волоколамск. Однако попытки 16-й армии, так же как и ее соседей, с ходу преодолеть оборонительный рубеж на реках Ламе и Рузе не удались.
С каждым днем оборона противника делалась все прочнее и организованней. Дивизии 16-й армии уже не имели сил продолжать наступление: в них насчитывалось по 1200–1500 человек, включая и артиллеристов, минометчиков, саперов, связистов. Попытки советских войск в 20-х числах декабря продолжить наступление, особого успеха также не дали. В первых числах января 1942 года контрнаступление наших войск под Москвой закончилось.
Значение его как для всего хода второй мировой войны, так и истории нашей страны огромно. Впервые гитлеровский вермахт потерпел сокрушительное поражение, впервые его соединения вынуждены были отступать на значительные расстояния. Враг был отброшен от нашей столицы на 100–300 километров, и непосредственная угроза, нависшая над ней в ноябре, была ликвидирована.
Москву защищала вся страна, весь народ, вставший на борьбу по зову партии. У стен Москвы сражались сыны всех советских республик. Коммунисты и комсомольцы дрались в первых рядах ее защитников.
Победа под Москвой еще больше укрепила боевой дух нашего народа и Красной Армии, она наглядно показала, что, несмотря на неудачи первых месяцев войны, врага можно бить и он будет бит.
Контрнаступление под Москвой имело и серьезные международные последствия для нашей страны. Союзники СССР в войне – правительства США и Великобритании – убедились в могуществе Красной Армии во время визита министра иностранных дел Антони Идена в СССР в конце декабря 1941 года.
Советское правительство предоставило возможность Идену совершить поездку по Ленинградскому шоссе. Правительство его величества короля Великобритании, волею судеб оказавшееся в союзе с большевистской Россией, никогда дотоле не питало доверия к мощи вооруженных сил своего союзника, и военные эксперты его, так же как и премьер-министр сэр Уинстон Черчилль, всю осень 1941 года со дня на день ожидали крушения фронта на востоке. Теперь высокому гостю с берегов Альбиона представилась возможность увидеть уникальное зрелище, какого не удостоился ни один европейский политический деятель на протяжении двух с половиной лет войны: дорога, по которой следовал кортеж Идена, была забита, завалена, запружена немецкими танками всех типов, артиллерийскими орудиями и минометами всех калибров, автомашинами всех марок, всех стран Европы. Но главное, главное было в том, что на дорогах и улицах русских деревень и городов валялись сотни, тысячи застывших в неестественных и страшных позах трупов завоевателей, топтавших землю Нордкапа и Крита, Варшавы и Дюнкерка, Парижа и Салоник, возомнивших себя властелинами мира и нашедших бесславную смерть от руки советских солдат в снегу полей и лесов Подмосковья. Да, зрелище было достаточно внушительным, чтобы заставить правительство Великобритании поверить в мощь оружия Красной Армии!
Верховное Главнокомандование Красной Армии, желая развить достигнутые в декабре 1941 года успехи в Подмосковье, предприняло в середине января 1942 года новое наступление. 16 января в него включились и войска 16-й армии. В первый же день сражения они выбили противника из 14 населенных пунктов, превращенных гитлеровцами в узлы сопротивления, и продолжали продвижение вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164