«Командирам эскадронов и начальникам команд при передвижении обратить самое серьезное внимание на сбережение консостава, не увлекаясь быстротой передвижения, делая не более Зб верст в сутки. Через двое суток похода иметь однодневные остановки...»
Перейти в марте перевал было очень трудно, и только 10 апреля Рокоссовский с бойцами добрался до станицы Желтуринской. Расположена эта станица была на реке Джиде, несколько западнее прошлогодней стоянки 30-го полка. Здесь же размещались и другие части 35-й стрелковой дивизии.
Обстановка на границе была более тревожной, чем год назад. Вторжения Унгерна следовало ожидать в любой момент, и надо было готовиться к нему. Мелкие отряды противника стали появляться на границе еще в апреле.
Вечером 28 апреля дивизион Рокоссовского получил привазание выступить для ликвидации бродившего по близости неприятельского отряда. Немедленно Рокоссовский поднял своих красноармейцев и в два часа ночи выступил в юго-западном направлении. Всю ночь и все утро дивизион, не жалея лошадей, спешил к месту, где, по сведениям, находился враг.
В 11 часов утра, когда солнце стояло уже высоко над головой, передовой разъезд наткнулся на вражескую засаду. Заняв позиции на сопках, окружавших падь, белогвардейцы открыли ружейный и пулеметный огонь. По-видимому, это была часть отряда одного из подчиненных Унгерна – полковника Костерина. Перестрелка продолжалась около получаса без всякого видимого успеха, но когда Рокоссовский сделал попытку частью сил обойти противника, белогвардейцы бежали. Преследовать их на территории Монголии он не стал.
Пользуясь тем, что советские войска не преследовали их на монгольской территории, передовые отряды Унгерна вели разведку на протяжении всего мая. Лишь в конце его барон решился начать наступление. Основной удар он намеревался нанести на Троицкосавск и Кяхту. Помощник Унгерна – генерал Резухин предполагал напасть ва Желтуринскую – большую и богатую казачью станицу.
30 мая Рокоссовский выслал в разведку один из эскадронов – 55 сабель. Уже в 18 верстах к югу от Желтуринской эскадрон наткнулся на крупный отряд противника; в завязавшейся перестрелке один красноармеец был убит. Пробиться через заставы врага эскадрону не удалось, и, выделив для наблюдения за противником 12 бойцов, эскадрон возвратился. В этот же день был обстрелян разъезд кавалеристов в другом месте. Сообщая об этом командованию, Рокоссовский писал: «В общем, наблюдается со стороны противника разведка небольшими частями в районе Желтуры, по-видимому, с целью нападения на таковую».
Командир 35-го отдельного дивизиона не ошибся – 31 мая бригада Резухина, в которой имелись уроженцы станицы Желтуринской, хорошо знавшие местность, сбила заставы, выставленные рокоссовским, и заняла кожевенный завод в девяти километрах от станицы. Рокоссовский принял все необходимые в данной обстановке меры к обороне Желтуринской. Выслав разведку для установления сил противника, он одновременно привел в боевую готовность весь личный состав дивизиона, вплоть до нестроевиков, приказал своим подчиненным занять боевые позиции и в случае наступления белогвардейцев упорно обороняться. В то же время Рокоссовский вступил в контакт с командирами пехотных частей, расположенных в станице, сообщил им о своих намерениях и договорился о взаимодействии.
На следующее утро Рокоссовский, решив не ограничиваться обороной, силами своего дивизиона атаковал кожевенный завод. Казаки Резухина не оказали серьезного сопротивления и отступили. Однако к вечеру подошли главные силы бригады Резухина.
С 9 часов утра 2 июня бой возобновился. Используя подвижность своей конницы и малочисленность красноармейских частей, Резухину удалось сбить пехотинцев 311-го стрелкового полка с их позиций в пяти верстах к югу от станицы и преследовать их вплоть до окраины Желтуринской. Но здесь красноармейцы остановили белобандитов.
Перегруппировав силы, Резухин в 14 часов возобновил наступление. Поддержанные Артиллерийским огнем, казаки его вскоре сумели отрезать от основных сил и окружить 2-й батальон 311-го полка, едва насчитывавший 200 красноармейцев. Бойцы, несмотря на огромное неравенство в сипах, упорно сопротивлялись, и пример им в этом показал комиссар батальона Козлов, героически погибший в рукопашной схватке. Все же батальон, вероятно, погиб бы, но исход боя решило вмешательство 35-го отдельного дивизиона Рокоссовского.
Накануне дивизион был отведен в резерв и находился на правом фланге у станицы. Издалека Рокоссовский видел, как отступают красноармейские стрелковые цепи, как окружают их резухинцы. Но не таков был Константин Рокоссовский, чтобы видеть гибель товарищей и не попытаться помочь им. Короткие приказания, и:
– За мной, товарищи! Руби гадов!
Впереди эскадронов летит на гнедом англо-дончаке Константин Рокоссовский. На нем выгоревшая от солнца, взмокшая от пота гимнастерка, защитного цвета фуражка со звездой. В последний раз он в кавалерийском строю атакует врага.
Удар красных кавалеристов страшен, и казаки Резухина не выдержали его. Опрокинутые, они бегут.
– Вперед, товарищи! Вперед! Руби их, не давай опомниться!
Сколько врагов зарубил в этой схватке командир дивизиона – знал только он. Впоследствии в своих воспоминаниях он напишет: «нескольких».
Вдруг боевой конь командира споткнулся, пробороздил мордой землю и повалился. Насмерть срезала его вражеская пуля. Привычно соскочил Рокоссовский с падающей лошади и тут же свалился сам – пуля врага пронзила и его ногу, а он в азарте боя этого не заметил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164