ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Внемлющий их речам
может легко заблудиться: шаг в сторону – и кранты.
Призраки, духи, демоны – дома в пустыне. Ты
сам убедишься в этом, песком шурша,
когда от тебя останется тоже одна душа.
И. Бродский «Назидание».
Ночью был сон. Бог, похожий на отца Иосифа, говорил маме, что она непременно должна родить, потому что каждый ребенок – это и его, Бога, сын, и потому каждый ребенок, родившийся на Земле, есть потенциальный Христос...
– Что, мой сын тоже будет Христом? – вопросила мать.
– Я же говорил, что каждый ребенок, и мальчик, и девочка, есть мои дети! И все они рождаются, чтобы попытаться спасти человечество, или хотя бы что-то для него сделать. Однако многие, почти все, по тем или иным человеческим причинам не добираются до собственной Голгофы. И потому в последнее время меня стали одолевать недобрые предчувствия. Люди не хотят спастись, и потому их дети вырастают просто людьми и умирают в муках.
* * *
Я увидел, как мама Мария, дававшая мне ноздреватый теплый хлеб с сахаром и отобравшая шубу, умирает от боли, проевшей все тело до мозга костей.
Увидел, как слепой дядя Иван, замечательный плотник (сделавший стол с которого я, пятилетний, стибрил рюмку водки), растапливает печь, закрывает заслонку и ложится в постель, рассчитывая не проснуться, потому что две недели никого не было.
Увидел отца Иосифа, протянувшего мне пустой коробок, родивший дом. У него недержание мочи – следствие контузии, и последние месяцы жизни мама Мария стелет ему в холодной прихожей.
Увидел старшего Карнафеля, называвшего меня былинным Вакулой. Он умирал от рака, внутри у него все все вырезано.
Увидел Христа. Он умирал на кресте. Умирал светло.
* * *
Я открыл глаза. Сна как не бывало. Каждый человек рождается Христом?! И за последние два с лишним тысячелетия со дня рождения первого никому больше не удалось пройти путь до конца? До Голгофы? До вознесения? До чувственного взрыва, потрясшего людей? Нет, без сомнения, многим удалось это сделать, но лишь Иисус получил мировую известность. Многие прошли этот путь, и, может быть, благодаря им, человечество существует до сих пор.
И я родился Христом, но не смог пройти положенного пути. Не смог пройти квалификации. Заблудился в трех соснах, прохудился.
Нет. Еще не вечер, я еще иду, точнее, я все еще стараюсь встать на ноги. И встану, и пойду, и дойду до своего креста.
Я дойду? И стану символом добра? Окончательно потерявшийся человек, человек, всю жизнь переливавший из пустого в порожнее?
Почему нет? Ведь Макмерфи, развратник и хулиган из "Полета над гнездом кукушки" тоже был Христом. Он был им в психиатрической лечебнице, и многих спас или указал путь к спасению. И за это люди Сатаны казнили его, как Христа, но современно казнили, электрошоком.
Макмерфи казнили электрошоком. Его палачи догадывались, что он – Христос, и потому убили душу, оставив живым тело. Первого Иисуса убили гуманнее. Убили одно тело.
Макмерфи, как и Христос, чуждался "благополучных" и проповедовал немощным и проституткам, потерявшимся и ищущим, параноикам и шизофреникам. И лечил. Лечил, несмотря на то, что был распутником и хулиганом, лечил, потому что оставался человеком, то есть не мог смотреть, как убивают в человеке человеческое.
Нет, он не мог смотреть, как убивают в человеке Божье начало.
Оставался человеком, и потому спасал... Вот почему я лечу в тартарары. Я лечу, мои дети летят. Смотрел в не ту сторону, шел не туда и не смог стать Христом. И другие не смогли стать. И потому тяготение человеческой души к святому, к Богу, не реализовывается, и люди становятся все более безнравственными. Все более они уверяются, что за человека бесполезно бороться, и потому гонятся за деньгами, чтобы обезопасить себя от людей; они борются за здоровье собак, коров и кошек, в отношение которых понятие о гуманизме неприменимо.
Борются за чистоту атмосферы и воды, борются за чистоту мертвой природы, бесконечная организованность которой вызывает мысли о существовании нравственности нечеловеческой, и, значит, доброй.
Я появился в человеческом обществе, появился из природы глубоко гуманным человеком, все появились глубоко гуманными, появились Христами, появились, чтобы волей обстоятельств, нет, волей близких, волей родных, волей случая упасть в пропасть смерти-кары!
* * *
Стараюсь припомнить хоть один гуманный поступок, совершенный мной.
Тщетно.
Ну, подал милостыню за всю жизнь раз десять. Все остальные добрые дела делал, чтобы выделиться. Ну, вытащил Виталика Сосунова. После того, как он меня бросил.
* * *
«Бег в золотом тумане».
«– Почему мы тебя не бросили? Да потому что в детстве нам вставили в голову фразу – “сам погибай, а товарища выручай”. Послушай для примера одну историю. Давным-давно, шли мы в отгул через перевал 3700. Снегу – по пояс, все в изнеможении – пятнадцать часов перли только до него. Дизелист Гена, он на свадьбу к сеструхе шел, на самом гребешке умер от кровоизлияния в мозг, мы закопали его в снег и вниз покатились, кто, как мог. Те, кто покрепче – вперед ушли, ослабевших побросав. Я с геологом молоденьким, Виталиком Сосуновым, оказался. Он из Сибири родом, розовощекий такой, но маленький. Так вот, через час бросил он меня, с двумя здоровенными буровиками увязался, на них рассчитывая. Бросил, потому что я пальцы на ногах отморозил и не мог идти быстро, а иногда – и просто идти. Ну а скоро совсем замерзать стал, во второй раз уже. Иду, вот-вот упаду. И упал. Прямо на Виталика – он поперек дороги спал. Улыбочка на лице, блаженная такая, румянец на всю щеку. Лежит в снегу, “
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
может легко заблудиться: шаг в сторону – и кранты.
Призраки, духи, демоны – дома в пустыне. Ты
сам убедишься в этом, песком шурша,
когда от тебя останется тоже одна душа.
И. Бродский «Назидание».
Ночью был сон. Бог, похожий на отца Иосифа, говорил маме, что она непременно должна родить, потому что каждый ребенок – это и его, Бога, сын, и потому каждый ребенок, родившийся на Земле, есть потенциальный Христос...
– Что, мой сын тоже будет Христом? – вопросила мать.
– Я же говорил, что каждый ребенок, и мальчик, и девочка, есть мои дети! И все они рождаются, чтобы попытаться спасти человечество, или хотя бы что-то для него сделать. Однако многие, почти все, по тем или иным человеческим причинам не добираются до собственной Голгофы. И потому в последнее время меня стали одолевать недобрые предчувствия. Люди не хотят спастись, и потому их дети вырастают просто людьми и умирают в муках.
* * *
Я увидел, как мама Мария, дававшая мне ноздреватый теплый хлеб с сахаром и отобравшая шубу, умирает от боли, проевшей все тело до мозга костей.
Увидел, как слепой дядя Иван, замечательный плотник (сделавший стол с которого я, пятилетний, стибрил рюмку водки), растапливает печь, закрывает заслонку и ложится в постель, рассчитывая не проснуться, потому что две недели никого не было.
Увидел отца Иосифа, протянувшего мне пустой коробок, родивший дом. У него недержание мочи – следствие контузии, и последние месяцы жизни мама Мария стелет ему в холодной прихожей.
Увидел старшего Карнафеля, называвшего меня былинным Вакулой. Он умирал от рака, внутри у него все все вырезано.
Увидел Христа. Он умирал на кресте. Умирал светло.
* * *
Я открыл глаза. Сна как не бывало. Каждый человек рождается Христом?! И за последние два с лишним тысячелетия со дня рождения первого никому больше не удалось пройти путь до конца? До Голгофы? До вознесения? До чувственного взрыва, потрясшего людей? Нет, без сомнения, многим удалось это сделать, но лишь Иисус получил мировую известность. Многие прошли этот путь, и, может быть, благодаря им, человечество существует до сих пор.
И я родился Христом, но не смог пройти положенного пути. Не смог пройти квалификации. Заблудился в трех соснах, прохудился.
Нет. Еще не вечер, я еще иду, точнее, я все еще стараюсь встать на ноги. И встану, и пойду, и дойду до своего креста.
Я дойду? И стану символом добра? Окончательно потерявшийся человек, человек, всю жизнь переливавший из пустого в порожнее?
Почему нет? Ведь Макмерфи, развратник и хулиган из "Полета над гнездом кукушки" тоже был Христом. Он был им в психиатрической лечебнице, и многих спас или указал путь к спасению. И за это люди Сатаны казнили его, как Христа, но современно казнили, электрошоком.
Макмерфи казнили электрошоком. Его палачи догадывались, что он – Христос, и потому убили душу, оставив живым тело. Первого Иисуса убили гуманнее. Убили одно тело.
Макмерфи, как и Христос, чуждался "благополучных" и проповедовал немощным и проституткам, потерявшимся и ищущим, параноикам и шизофреникам. И лечил. Лечил, несмотря на то, что был распутником и хулиганом, лечил, потому что оставался человеком, то есть не мог смотреть, как убивают в человеке человеческое.
Нет, он не мог смотреть, как убивают в человеке Божье начало.
Оставался человеком, и потому спасал... Вот почему я лечу в тартарары. Я лечу, мои дети летят. Смотрел в не ту сторону, шел не туда и не смог стать Христом. И другие не смогли стать. И потому тяготение человеческой души к святому, к Богу, не реализовывается, и люди становятся все более безнравственными. Все более они уверяются, что за человека бесполезно бороться, и потому гонятся за деньгами, чтобы обезопасить себя от людей; они борются за здоровье собак, коров и кошек, в отношение которых понятие о гуманизме неприменимо.
Борются за чистоту атмосферы и воды, борются за чистоту мертвой природы, бесконечная организованность которой вызывает мысли о существовании нравственности нечеловеческой, и, значит, доброй.
Я появился в человеческом обществе, появился из природы глубоко гуманным человеком, все появились глубоко гуманными, появились Христами, появились, чтобы волей обстоятельств, нет, волей близких, волей родных, волей случая упасть в пропасть смерти-кары!
* * *
Стараюсь припомнить хоть один гуманный поступок, совершенный мной.
Тщетно.
Ну, подал милостыню за всю жизнь раз десять. Все остальные добрые дела делал, чтобы выделиться. Ну, вытащил Виталика Сосунова. После того, как он меня бросил.
* * *
«Бег в золотом тумане».
«– Почему мы тебя не бросили? Да потому что в детстве нам вставили в голову фразу – “сам погибай, а товарища выручай”. Послушай для примера одну историю. Давным-давно, шли мы в отгул через перевал 3700. Снегу – по пояс, все в изнеможении – пятнадцать часов перли только до него. Дизелист Гена, он на свадьбу к сеструхе шел, на самом гребешке умер от кровоизлияния в мозг, мы закопали его в снег и вниз покатились, кто, как мог. Те, кто покрепче – вперед ушли, ослабевших побросав. Я с геологом молоденьким, Виталиком Сосуновым, оказался. Он из Сибири родом, розовощекий такой, но маленький. Так вот, через час бросил он меня, с двумя здоровенными буровиками увязался, на них рассчитывая. Бросил, потому что я пальцы на ногах отморозил и не мог идти быстро, а иногда – и просто идти. Ну а скоро совсем замерзать стал, во второй раз уже. Иду, вот-вот упаду. И упал. Прямо на Виталика – он поперек дороги спал. Улыбочка на лице, блаженная такая, румянец на всю щеку. Лежит в снегу, “
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81