вы едва ли узнали бы Страйгера на старых голограммах. Он проповедовал достоинство и красоту Человека — некибернетизированного, неизмененного — такого, каким его создал Бог. Но мало-помалу Страйгер начал брать на себя роль Бога, становясь в своих собственных глазах образцом человеческого совершенства.
И через несколько лет Страйгер убедил и шефов синдикатов, и Совет Безопасности в том, что он почти так же совершенен, как кажется со стороны. Находиться между двух огней всегда трудно. Но Страйгеру блестяще удавалось заставить два враждующих лагеря понимать одни и те же слова по-разному — слышать только то, что они хотят слышать. Чтобы играть в такую игру, мало того, что вы должны быть ловким, хитрым и скользким. Вы — и это еще важнее — должны так верить в себя, чтобы заставить других захотеть поверить вам. Страйгер добился своего. Я чувствовал это. И многие уже поверили ему. Движение Возрождения финансово было гораздо независимее большинства корпораций. Страйгер мог купить все, что захочет. Для этого у него достаточно средств.
Но Страйгер не швырял деньгами направо и налево. Он и вправду, в соответствии со своими проповедями, вкладывал прибыли в создание чего-то вроде фонда помощи потерявшимся в этом мире. Я видел несколько приютов, которые финансировал Страйгер в Старом городе… Я и сам пользовался ими.
Раскопав информацию о приютах, я впал в тревожное недоумение, не понимая, что за этим кроется. Может, я ошибся насчет Страйгера? Если ему нужна рекламная шумиха, так ведь гораздо прибыльнее было нанять зазывал, которые втирали бы народу очки. Но потом я понял, что цель Страйгера — не деньги и даже не слава. Он жаждал власти. Он хотел сесть в Совете Безопасности. Похоже, что Страйгер использует голосование по пентриптину, чтобы пробраться туда. Некая сила тянула его все выше и выше, но святостью здесь и не пахло. Я долго рассматривал свеженькую голограмму Страйгера. Безупречное лицо. Что же, черт возьми, прячется за этими ясными, невинными глазами?..
Я посмотрел в окно, выметая из мозга образ Страйгера. И вдруг понял, на какую вершину я попал. У меня закружилась голова, и мне пришлось закрыть глаза. Крепко схватившись за край сиденья, я ждал, пока комната перестанет вращаться. Кушетка была покрыта чем-то, что на ощупь и по запаху напоминало кожу. Я провел по ней ладонью…
— …Если это обеспечит ему дополнительную поддержку, у нас будут неприятности, — говорил Испланески. — Большинство членов Конгресса уже высказалось за дерегуляцию. Но, конечно, ясно, что вы — лучшая кандидатура. Страйгер абсолютно не подготовлен к этой должности. Он даже не кибернетизирован — считает, что это неестественно, против Божьей воли.
— Да, вот именно: Божьей воли, — Элнер откинулась к кресле, положив голову на высокую спинку и глядя в потолок. — Страйгер на самом деле верит, что Бог на его стороне. Вы знаете, что я всегда пыталась придерживаться Божьих заповедей, насколько я их понимаю. Но иногда я не могу удержаться от любопытства… Я думаю о предстоящих дебатах днем и ночью. Я засыпаю с мыслями об этом и просыпаюсь, споря сама с собой.
— Поверьте, я понимаю ваши чувства, — неугомонный Испланески потянулся к бару. — Если командиры начнут применять пентриптин на своих гражданах…
— Вы можете потерять работу, — сказал я.
ФТУ сдает внаем рабочую силу для любых работ — где только командирам требуются дополнительные рабочие руки, а вернее, куски мяса. Обычно контрактники выполняют то, что нормальные граждане делать не будут. Управление использует каторжников и в своих собственных операциях, например в шахтах, где они добывают телхассиум на осколке взорвавшейся звезды по имени Синдер, что находится в Колониях Рака.
Элнер с Испланески странно на меня посмотрели.
— Ну, это не совсем то, что меня тревожит, — заметил Испланески, все еще оставаясь добродушно настроенным. — Меня заботит то же, что и леди. Я контролирую Агентство Труда, а его деятельность затрагивает жизнь огромного количества людей, которые входят в так называемую группу риска, ибо они скорее других могут оказаться в опасности из-за злоупотреблений корпораций в использовании наркотиков. Я верю, что человеческое достоинство и свобода выбора стоят того, чтобы за них бороться; что права личности должно защищать и отстаивать любой ценой. Я не хочу, чтобы с людьми, находящимися под моим надзором, плохо обращались, а они даже не имели бы права опротестовать это.
— Вы хотите, чтобы ваши рабы имели свободу и право есть всю ту грязь, которой кое-кому нравится их кормить, но облегчать им прием пищи с помощью наркотиков вам не по нутру? — спросил я. — Пока кто-то платит вам за их время…
Улыбка с лица Испланески исчезла:
— Нет, не так. Я работаю на ФТУ, потому что агентство существует как вполне жизнеспособная, гуманная альтернатива: индивидуумы, которым не удалось получить право на жительство и постоянное гражданство в корпорациях, имеют возможность обратиться к нам. Это дает им стартовый толчок, как бы второй шанс. Полезная тренировка для будущей жизни. «Контрактный Труд строит миры». — Испланески указал на эмблему, налепленную на стене позади его кресла.
Я смотрел на Испланески в упор. Он, должно быть, самый совершенный лицемер и ханжа, которого я когда-либо видел в жизни. Или патологический лжец, потому что его мысли вполне соответствовали его словам.
— С вами все в порядке? — участливо осведомился Испланески.
— Сколько рабов вы ободрали, чтобы обтянуть кожей эту кушетку? — выговорил я.
— Ради всех святых! — пробормотал он, — Вы — анархист, сын мой, или просто пиво ударило вам в голову?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168