— Рохан и Белый конь! — откликнулся Йомер, а за их спиною уже разросся в величественное стаккато слитный грохот тысяч копыт: роханские и дол-амротские всадники двинулись в последнюю атаку — победить или умереть.
ГЛАВА 9
Всем известно, что вастакские пехотинцы — не чета троллийским; эти от удара Йомера поразлетались как кегли, и сверкающий клин конницы Заката с хрустом проломил панцирь мордорских оборонительных порядков. Чуть погодя в тыл мордорцам ударил второй клин — режущее острие из остатков серой фаланги Арагорна, заключенное в оправу из гондорских латников. Около шести вечера эти клыки сомкнулись в теле Южной армии, близ ее лагеря. На этом сражение как таковое закончилось, и начался разгром: исполинский костер, возникший на месте парка осадной техники, выхватывал из сгущающихся сумерек то застрявшую в грязи орокуэнскую повозку с ранеными, то сплошь утыканного стрелами мумака, мечущегося по полю, давя своих и чужих. Йомер, наткнувшийся посреди всей этой победной неразберихи на Арагорна, как раз церемонно обнимал под всеобщие победные клики собрата-полководца, когда заметил летящего к ним во весь опор всадника — давешнего застенчивого корнета. Парнишка, по совести говоря, показал себя молодцом — хоть к награде представляй. Когда рохирримы повстречались близ мордорского лагеря с остатками конницы южан, он съехался один на один с лейтенантом харадримов и, ко всеобщему изумлению, вышиб из седла чернокожего гиганта и сорвал с него багровый плащ со Змеем — тот самый, которым сейчас победно размахивал над головой. Спешившись в десятке шагов перед отечески оглядывающими его вождями, корнет сдернул шлем, тряхнул головою, будто норовистая лошадка, и по плечам его внезапно рассыпалась копна волос — вызолоченный вечерним солнцем ковыль роханских степей.
— Йовин! — только и сумел вымолвить Йомер. — Какого черта...
Юная воительница в ответ показала язык и, небрежно кинув брату харадримский плащ — тот так и остался сидеть в ошеломлении, прижимая к груди сестрин трофей, — остановилась перед Арагорном.
— Здравствуй, Ари, — спокойно сказала она, но лишь Ниэнна смогла бы назвать цену этого спокойствия. — Поздравляю тебя с победой. Теперь все отговорки насчет «воинского служения», как я понимаю, утратили силу. И если я больше не нужна тебе — скажи это прямо сейчас: клянусь звездами Варды, я тотчас перестану отравлять тебе жизнь.
«Как ты могла такое подумать, моя прекрасная амазонка!» — и вот она уже сидит у него поперек седла, смотрит сияющими глазами, лепечет чепуху, а потом преспокойно целует при всем честном народе — ибо роханские девушки вообще не слишком считаются с южными условностями, а уж героиня-то Пеленнорского сражения и вовсе плевать на них хотела... А Йомер глядел на всю эту идиллию, темнея лицом, и думал про себя: «Дуреха, разуй же ты глаза, ведь у него ж на роже все написано — кто ты ему и кто он тебе! Ну почему, почему эти дуры вечно падают на таких проходимцев — добро б еще был какой красавец...» — впрочем, не он первый и не он последний в этом Мире, да и в других мирах тоже...
Вслух же он, разумеется, ничего такого говорить не стал и попросил лишь: «Ну-ка покажи, что с рукой»; когда же та принялась выступать — дескать, во-первых, она совершеннолетняя и сама разберется, а во-вторых, это даже и не царапина, а так просто... — вот тут уж он рявкнул от души, так что уши в трубочку свернулись, и в выражениях простых и энергичных расписал пеленнорской героине, что он с ней сотворит, ежели та при счете «три!» не очутится на перевязочном пункте. Йовин, рассмеявшись, откозыряла — «Слушаюсь, мой капитан!» — и только по тому, с какой непривычной осторожностью она поднималась в седло, он понял: ох, не царапиной там пахнет.. Девушка, однако, уже успела прильнуть к плечу брата — «Ну Йом, ну не дуйся, пожалуйста, если хочешь — отлупи меня как следует, только не ябедничай тетушке», — потерлась носом об его щеку, как в детстве... Арагорн с улыбкой наблюдал за ними, и Йомер вздрогнул от неожиданности, перехватив взгляд следопыта: именно такие глаза бывают у лучника за миг до того, как он спустит тетиву.
Значение этого взгляда он понял лишь назавтра, когда, откровенно говоря, было уже поздно. В тот день в палатке Арагорна собрался военный совет с участием Имрахиля, Гэндальфа-Митрандира и нескольких эльфийских вождей (их армия подошла ночью — в аккурат к шапочному разбору). На нем дунадан без обиняков разъяснил наследнику роханского престола — а теперь уже, считай, королю, — что отныне тот является не союзником, а подчиненным, и жизнь Йовин, находящейся под специальной охраной в Минас-Тиритском госпитале, всецело зависит от благоразумия брата.
— О, дражайший Йомер, без сомнения, может не сходя с этого места проткнуть меня мечом — а потом полюбоваться вот в этом полонтире, что произойдет с его сестрой; зрелище будет не для слабонервных. Нет, сама она, разумеется, ни о чем таком не подозревает; извольте убедиться, сколь трогательно она помогает ухаживать за тяжелораненым принцем Фарамиром. Что? Гарантии? Гарантия — здравый смысл: с той поры, как я займу престол Воссоединенного Королевства Гондора и Арнора, мне просто никто уже не будет опасен...
Каким образом? Да очень просто. Король Гондора, как вам известно, погиб: да-да, ужасная трагедия — повредился рассудком и сам сжег себя на погребальном костре, представьте себе... Принц Фарамир ранен отравленной стрелой и выздоровеет не скоро — если вообще выздоровеет, это зависит... гм... от многих обстоятельств. Принц Боромир? Увы. Такой надежды нет: он пал в бою с орками на Андуине, за водопадами Рэроса, и я своими руками погрузил его тело в погребальную ладью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152