немедленно разыскать в аптечке Элоара яд и дальше уже никогда с ним не расставаться. В жизни случается всякое, а он теперь осведомлен о таких вещах, что ни при каких обстоятельствах не должен попасть в руки врага живым.
— Халаддин!.. — окликнул его Шарья-Рана; голос был непривычно тих и прерывист — казалось, будто назгул задыхается от долгого подъема. — Подойди ко мне...
«Да ему ведь совсем скверно, запоздало сообразил он, как же я сам не заметил, полено бесувственное... что с ним? — похоже, сердце...» Мысль эта — «сердце призрака» — отчего-то не показалась ему нелепой ни в то мгновение, ни в следующее, когда он отчетливо понял: Все! — благо уж чего-чего, а умирающих он за эти годы нагляделся досыта. Голова сидящего назгула бессильно качнулась, и он прикоснулся к плечу опустившегося перед ним на колени человека.
— Ты все понял? Все, что я тебе сказал? Халаддин лишь кивнул — в горле застряло что-то Шершавое.
— Больше мне дать тебе нечего. Прости... Только еще кольцо...
— Это — из-за меня? Из-за того, что вы... мне?..
— Даром ничто не дается, Халаддин. Погоди... Дай-ка я об тебя обопрусь... Вот так... Время уже кончалось, но я успел. Все-таки успел... Остальное теперь не важно. Дальше пойдешь ты...
Шарья-Рана некоторое время молчал, собираясь с силами; потом заговорил, и речь его почти что обрела прежнюю плавность:
— Сейчас я сниму заклятия со своего кольца, и... Словом, меня не станет... А ты возьмешь его и получишь право в случае нужды действовать именем Ордена. Кольцо назгула отливают из иноцерамия: редчайший благородный металл, на треть тяжелее золота — ни с чем не спутаешь. Люди боятся этих колец и правильно делают: твое же будет чистым — никакой магии, но знать об этом будешь только ты. Не испугаешься?
— Нет. Я ведь хорошо запомнил: с человеком, который не боится, ничего случиться не может. Это и вправду древняя магия?
— Древнее не бывает...
Он внезапно понял, что Шарья-Рана пытается ему улыбнуться — и не может: темнота под его капюшоном, недавно еще переменчивая и живая, как ночной ручей, стала похожа на брикет угольной пыли.
— Прощай, Халаддин. И помни: у тебя в руках есть все, что нужно для победы. Повторяй это как заклинание и ничего не бойся. А теперь держи... и — отвернись.
— Прощайте, Шарья-Рана. Все будет как надо, не беспокойтесь.
Бережно приняв из рук назгула тусклое тяжелое кольцо, он послушно отошел в сторону и не видел уже, как тот медленно откидывает капюшон. И лишь услыхав за спиною стон, исполненный такой муки, что сердце его едва не остановилось (вот что означает — «вся боль Мира, весь страх Мира, все отчаяние Мира»!), он обернулся — но на том месте, где только что сидел Шарья-Рана, уже не было ничего, кроме тающих на глазах лохмотьев черного плаща.
— Это ты кричал?
Халаддин обернулся. Молниеносно повскакавшие на ноги товарищи (барон еще продолжал по инерции вращать вокруг себя зловеще поблескивающее Снотворное) хмуро глядели на него, ожидая объяснений.
ГЛАВА 19
Наверное, специалист по части тайных операций действовал бы иначе, но он таковым не был и потому просто рассказал им все как есть — понятное дело, не отягощая мозгов орокуэна всяческими «параллельными мирами». Итак, к нему явился назгул (вот смотрите — кольцо) и поведал, будто бы он, Халаддин, — единственный человек, способный помешать эльфам превратить все Средиземье в свое поместье, а людей — в крепостных. Для этого он должен уничтожить Зеркало Галадриэль. Сроку — сто дней. Он решил принять на себя эту миссию — раз уж так сложилось, что больше некому. Как именно приступать к делу, у него пока нет ни малейшего представления, но авось что-нибудь да и придумается.
Цэрлэг кольцо оглядел с опаской и в руки его брать, понятное дело, не стал (береженого Единый бережет!); по всему было видать, что доктор теперь поднялся в его глазах на совершенно недосягаемую высоту. А вот назгулы, между прочим, здорово упали: посылать человека на верную смерть — это нормально и естественно, на то и война, но вот ставить перед подчиненным заведомо невыполнимую задачу... Словом, настоящий фронтовой офицер так никогда бы не поступил. Пробраться в Лориен, куда еще ни один человек не проникал, найти во вражеском населенном пункте неизвестно где спрятанный и наверняка хорошо охраняемый объект, который к тому же нельзя уничтожить на месте, а надо выкрасть и потом тащить на себе хрен-те куда... Во всяком случае, пока ему, командиру разведзвода Кирит-Унгольского егерского полка Цэрлэгу, не будет поставлена четкая задача — от сих до сих, он и пальцем не шевельнет: он в эти дурацкие игры — «пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что» играть не собирается... А вот это уже ваши проблемы, господин военлекарь второго ранга — это вы, между прочим, старший по званию.
Тангорн был краток:
— Я дважды ваш должник, Халаддин — так что если третий меч Гондора может чем-то помочь в этой миссии, то он в вашем распоряжении. Но сержант прав: лезть в Лориен напрямую — это просто самоубийство, у нас не будет ни единого шанса. Надо придумать какой-то обходной маневр, а это, как я понимаю, по вашей части.
Так вот и случилось, что спать на исходе той ночи он улегся уже в качестве командира отряда из трех человек. Причем оба его подчиненных — отменные профессионалы, не чета ему самому, — ждали от него четкой задачи, коей он им — увы! — поставить не мог.
Весь следующий день Халаддин просидел в лагере у ручья; он заметил, как товарищи ненавязчиво отстраняют его от всяческих хозяйственных дел («Твоя задача сейчас — думать»), и с крайним неудовольствием понял, что «работать на заказ» у него не выходит — хоть тресни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152