уцелевшие в схватке диверсанты были отпущены на свободу с наказом передать Его Величеству, что тому все же следует несколько разнообразить свои приемы... Старейшин, во всяком случае, Грагеровы доказательства убедили вполне: они разломили с князем Итилиенским традиционную лепешку и убыли, оставив своих младших сыновей служить в княжеской личной охране — союз заключен (итилиенские мужики, впрочем, к тому времени давно уже завели с троллями меновую торговлю, не дожидаясь на то никаких высочайших разрешений). Контролировавшие Кирит-Унгол эльфы глядели на это в полной ярости, но поделать ничего не могли — руки коротки.
— А как там у Ивара, Матун? Как маэстро Хаддами — все развлекает вас своими шуточками?
— Погиб Хаддами, — степенно отвечал троль. — Царствие небесное, достойный был мужик — никогда и не скажешь, что из умбарцев...
Тут он присмотрелся к физиономии Халаддина и, смущенно переменившись в лице, пробурчал:
— Прошу простить, сэр! Это я не подумавши... А этот ваш гондорец?..
— Тоже погиб.
— Ясно...
В отряде Ивара они пробыли буквально несколько часов; лейтенант все порывался дать им сопровождающих до Ородруина («На равнинах сейчас неспокойно, вастакские разъезды так и шастают»), но сержант только посмеивался: «Слышь, Матун — они меня поведут через пустыню!» Все верно: помогать орокуэну в пустыне — это вроде как учить рыбу плавать, а маленький отряд в их положении куда лучше большого. Так и дошли — вдвоем; с чего начали — тем и кончаем...
Да — время... Халаддин развязал мешок, раздвинул его жесткую ткань с вплетенными в нее серебряными нитями и взял в руки тяжелый хрустальный шар, отыскивая в его бледно-опалесцирующих глубинах служащие для настройки оранжевые искры.
...Здесь, под сводами Амон-Сул, безмерно далекий ородруинский палантир отражался сейчас в виде громадного, футов пяти-шести диаметром, мыльного пузыря. Видно было, как неведомый хозяин вертит кристалл в руках — на поверхности шара то и дело возникали ярко-алые отпечатки огромных ладоней, до того четкие, что можно было различить рисунок папиллярных линий.
— Что происходит?! Гэндальф, объясни! — не выдержал наконец маг в синем плаще.
— Ничего. В том-то и дело — не происходит ничего. — Слова Гэндальфа звучали ровно и совершенно безжизненно. — Мое заклятие не сработало. Почему — я не понимаю.
— Выходит, всему конец?
— Выходит, так.
Наступило молчание; казалось, все вслушиваются, как падают последние песчинки в песочных часах, отсчитывающих время их жизни.
— Ну что, доигрались? — прервал вдруг тишину насмешливый голос, не утративший, впрочем, за эти годы своих чарующих интонаций. — «История меня оправдает...»
— Саруман?!!
Бывший глава Белого Совета, не дожидаясь разрешений и приглашений, шагал уже по залу своей твердою размашистою походкой, и все как-то сразу почувствовали абсолютную неуместность этого словечка — «бывший».
— "Пророчество Вакалабата", верно, Радагаст? — обратился он к магу-лесовику, внимательно разглядывая световые шнуры, разбегающиеся от палантиров; прочих членов Совета он, похоже, вовсе игнорировал. — Ага... этот луч, как я понимаю, ведет к Ородруину?
— Они хотят уничтожить Зеркало... — встрял было чуть оживший Гэндальф.
— Заткнись, — не поворачивая головы, бросил Саруман и указал враз закаменевшим подбородком в сторону вновь померкшего в этот миг «лориенского» луча. — Вон твое Зеркало, любуйся. Демиург сраный...
— Мы можем чем-то помочь тебе, Саруман? — примирительно произнес Радагаст. — Вся наша магия...
— Да, можете — исчезнуть отсюда, и поскорее. А «всю вашу магию» засуньте себе в задницу: вы что, еще не поняли, что человек на Ородруине абсолютно неуязвим для магических воздействий? Я испробую рациональные доводы — вдруг проймет... Ну, чего встали?! — прикрикнул он на растерянно столпившихся у выходных дверей членов Совета. — Кому сказано: убирайтесь отсюда все, к чертовой матери — сейчас тут так рванет, что причиндалы не поймаешь!
И, не обращая более внимания на торопливо выскальзывающих из зала Белых магов, повертел в руках палантир, настраивая его на многостороннюю связь, и негромко позвал:
— Халаддин! Доктор Халаддин, вы меня слышите? Откликнитесь, прошу вас.
ГЛАВА 68
Прошло несколько томительных мгновений, пока из глубин палантира не донесся полный изумления голос:
— Слышу! Кто меня зовет?
— Я мог бы назваться назгулом, и вы бы никогда не распознали обмана, но не стану этого делать. Я — Саруман, глава Белого Совета.
— Бывший глава...
— Нет, нынешний. — Саруман, обернувшись, бросил взгляд на оброненный второпях Гэндальфом белый плащ: оно и правильно — запутаешься еще ненароком, ссыпаясь по лестнице. — Уже три минуты как...
Пару секунд палантир молчал.
— Откуда вам известно мое имя, Саруман?
— В Средиземье не так уж много людей, абсолютно закрытых для магии; именно такого и должны были подобрать назгулы для исполнения «Пророчества Вакалабата»...
— Простите?
— Есть одно мутное древнее пророчество, гласящее, что в один далеко не прекрасный день «магия уйдет из Средиземья вместе с палантирами». Дата этого события зашифрована очень сложным образом — его ожидали, комбинируя приведенные в пророчестве цифры, уже не единожды, но пока все обходилось. Сегодня — просто очередной из таких дней, и назгулы, как я понимаю, решили воспользоваться «Вакалабатой», чтобы уничтожить палантиры и Зеркало — «Мир есть текст»... Сейчас вы сбросите свой палантир в Ородруин, лориенский палантир сожжет Вековечным Огнем Зеркало — и магический мир Арды погибнет навсегда.
— Почему погибнет?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152