Юноша встал и, бросив на Готлиба несчастный взгляд, потащился за ним на террасу.
– Хорошо спали, сударь? – спросил Готлиб, наливая кофе.
Алексис покачал головой.
– Нет. Долго не мог заснуть. А вы словно забыли вчерашний вечер.
– Нет, сударь. Не забыл. Неужели это он нагнал на вас бессонницу?
– Это было так ужасно! – содрогнулся юноша.
– Меня это ничуть не ужаснуло.
Алексис недоверчиво посмотрел на него.
– У вас закаленная душа.
– Вы впервые видели эту Бабадагскую даму? – спросил Готлиб, намазывая свежие сливки на своего рода бриошь с изюмом.
– Слышал о ней раньше. Но никогда не видел. И больше не желаю видеть.
Он казался искренним.
– А вы… видите призрак, изрекающий невероятные откровения, и засыпаете как ни в чем не бывало? – продолжил Алексис. – Неужели у вас нет никакого почтения к тому свету?
– Не знаю, какие чувства я испытываю к тому свету, сударь. Но это и не важно, поскольку вчера мы видели только этот, – ответил Готлиб насмешливо.
– Как это?
– Вы видели лишь проекцию из «волшебного фонаря». Никаким призраком там и не пахло. Бабадагская провидица простая обманщица.
– Что вы говорите! – воскликнул Алексис, которого передернуло. – Вы хотите сказать, что тетушка устроила нам розыгрыш? Но зачем? Это ведь вздор, граф!
– Ничуть. Что же касается побуждений вашей тетушки, то я намереваюсь выяснить их немедленно, – сказал Готлиб, вставая.
Он оделся и направился к покоям княгини. Там он потребовал у слуг, чтобы те известили свою госпожу. Слуги ни слова не говорили по-французски, но догадались, что чужестранец обращается к ним с каким-то требованием. Они позвали фрейлину, та поняла и попросила графа подождать. Через несколько минут его провели в гостиную. Княгиня приняла его в желтом платье с вышивкой и белом шелковом халате. На ее ногах красовались белые шлепанцы с перламутровыми блестками.
– Здравствуйте, граф. Хорошо ли вам спалось? – спросила она, оглядев его цепким взглядом.
– Очень хорошо, княгиня.
– Тайны потустороннего мира вас не смутили?
– Фокусы с «волшебным фонарем» годятся для детей, мадам, – бросил Готлиб довольно колким тоном.
В комнате воцарилось молчание. Княгиня Полиболос смотрела на посетителя пристальным недовольным взглядом.
– Скептицизм северян, – пробормотала она наконец.
Выходит, несмотря на его опасения, она все-таки поверила в ливонское происхождение Готлиба фон Ренненкампфа и этим дала ему еще один козырь.
– Я пришел попрощаться с вами, княгиня, но, прежде чем поблагодарить за гостеприимство, хотел бы узнать, чего, собственно, вы с пашой ожидали от меня.
Она была явно озадачена.
Готлиб многозначительно глядел на нее целых несколько минут, чтобы дать ей как следует прочувствовать серьезность своих намерений.
– Хорошо, – сказала наконец княгиня, опомнившись.
Она набросила на ноги полу своего халата и продолжила:
– Вы смелы. Это хорошо. Еще одна причина, чтобы вам ответить. Присядьте, пожалуйста.
Он огляделся, но, увидев лишь неизменные низкие табуреты и подушки, остался стоять, с вызовом, явно желая показать этим, что не собирается садиться у ног женщины, которая злоупотребила его доверием. Она поняла; ее губы дрогнули, словно с них уже готовы были сорваться нетерпеливые слова, но потом позвала свою фрейлину и отдала ей какой-то приказ. Через несколько мгновений двое слуг принесли такое же кресло, в каком он сидел накануне. Он соблаговолил сесть и выжидающе посмотрел на княгиню. Та, казалось, подыскивала слова.
– Ваши разговоры об эликсире молодости и философском камне позволили паше думать, что вы наивный простачок, ищущий себе какую-нибудь роль в жизни. Он придумал ее для вас. И поручил мне предложить ее вам…
– Стать агентом Высокой Порты в Европе, – оборвал он ее.
– Вы не так наивны, как ему показалось, – с улыбкой признала княгиня. – Оттоманская держава необорима, граф. Она досягнула до самых врат Вены. Завтра она туда войдет. Германия – ворох разрозненных княжеств. Пруссия не сможет удержать их вместе. У нас только два врага: Австрия и Россия. Но единственное, чего они смогут добиться, – задержать нас на какое-то время. Или пролить лишнюю кровь. С помощью нескольких человек, способных внушить доверие властителям Запада, можно было бы избежать этого досадного расточительства.
– И по-вашему, я мог бы стать одним из них?
Она кивнула.
– Вы молоды, но привлекаете к себе и взгляды, и интерес. Вы балтийский немец, стало быть, русские вам отнюдь не друзья. С малой толикой опыта и советов вы стали бы одним из самых влиятельных наших адвокатов. Похоже, вы не стеснены в деньгах, но Высокая Порта не поскупилась бы, чтобы с лихвой покрыть издержки вашей миссии.
Он задумался над этими словами.
– Столь возвышенным целям, как мне кажется, не слишком соответствуют ловушки, которые вы мне расставили.
– Какие ловушки? – удивилась княгиня.
– Попытки обольщения.
Она рассмеялась.
– Вы говорите о Данае? Это не ловушка, граф. Она искренне в вас влюбилась. Со всем пылом юности. К тому же ей не терпится покинуть Констанцу. Если кто и загнал вас в ловушку, так это ваша собственная подозрительность, поскольку вы напрасно отвергли ее любовь. У бедной девушки теперь разбито сердце.
– А Алексис?
– Вы и его приняли за приманку? Едва увидев вас в окно, когда вы прибыли сюда, он сразу же загорелся желанием стать вашим другом. И сам напросился поужинать с вами. Видите ли, не так уж много чужестранцев бывает в Констанце, особенно таких, как вы. Отсюда и брожение в сердцах и умах. Он по-прежнему прячется в ваших покоях? Я его сегодня еще не видела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130