Он посмотрел на нее.
– Вчерашнего бала? А что расстроило ее вчера?
– Господи, вы не могли не заметить! – воскликнула она. – Все молодые люди, которые бегали за ней с того самого дня, как я привезла ее в Степлз, крутились вчера вокруг мисс Чартли и воротили от Теофании нос!
– Я не заметил, – ответил он. – Я был в карточной комнате. Но я могу ее понять, я сам недавно был в такой ситуации, и поэтому сочувствую ей всем сердцем. – Он опять взглянул на нее и криво улыбнулся. – Именно поэтому, мисс Трент, я и сбежал в карточную комнату.
20
Она отвернулась, чувствуя, что кровь прилила к ее щекам.
– Я не припомню, чтобы когда-нибудь раньше я находился в таком унынии, – сказал он задумчиво.
Она знала, что разумнее будет промолчать, но не могла сдержаться.
– По-моему, сэр Уолдо, говоря вашими словами, вы передергиваете. Что-то я не вижу на вашем лице следов уныния.
Он рассмеялся.
– Теперь нет! С тех пор, как я заметил, что вы тоже расстроены!
– По-моему, падение в канаву – достаточная причина для расстройства! – ответила она резким тоном.
– Что, дважды? – воскликнул он. – Я и не знал, что подобное несчастье приключилось с вами, когда вы ехали на бал!
– Нет. Вчера вечером, – сказала она сдержанно, – я себя неважно чувствовала. У меня болела голова.
– Опять? – участливо спросил он. – Моя дорогая мисс Трент, мне кажется, вам следует проконсультироваться с врачом по поводу этих частых головных болей!
Она попыталась сохранить серьезность, но он уловил ее сдавленный смешок и сказал:
– Вы знаете, из всех мелких деталей вашего поведения, которые мне нравятся, этот смех, который вы пытаетесь подавить, когда хотите выглядеть серьезной, кажется мне наиболее очаровательным. Вы не могли бы его повторить?
Только желание доказать себе, что она может держать себя в руках, помогло ей превозмочь себя и не выполнить его просьбу. Смущенная тем, что, несмотря на свое воспитание и строгие принципы, она всеми фибрами чувствовала очарование Совершенного, она сказала, обращаясь скорее к его лошадям:
– Сэр Уолдо, обстоятельства вынудили меня согласиться сесть в ваш экипаж. Когда я приняла решение ехать с вами в Лидс, я рассчитывала, что приличия и правила хорошего тона удержат вас от того, чтобы возвращаться к этой теме.
– В самом деле? – сочувственно произнес он. – И так ошибиться в своих ожиданиях! Да, это очень печально – расставаться с иллюзиями. В то же время – откуда у вас возникла такая нелепая мысль?
Преподобный Уильям Трент, будучи очень серьезным человеком, не раз предупреждал свою старшую сестру, что слишком развитое чувство юмора часто ведет к потере принципов. Она сейчас поняла, как прав он был; и теперь в замешательстве размышляла, не потому ли, что сэр Уолдо всегда смешил ее, ей, вместо того, чтобы относиться к Совершенному с отвращением, приходилось бороться с желанием послать принципы к черту и вверить ему свою судьбу.
– Что вас смущает, дорогая моя? – после короткой паузы мягко спросил он.
Это неожиданная смена интонации застала ее врасплох, но все же она ответила слабым голосом:
– Ничего!
– Не говорите так. Чем я вызвал такое изменение в ваших чувствах ко мне? Я долго ломал голову, рылся в своей памяти в поисках ответа, но все тщетно. Господь свидетель, я не святой, но и не более грешен, чем любой нормальный человек. Скажите мне!
Эти слова еще раз показали ей, что они должны быть за мили друг от друга. Она считала, что бессмысленно начинать какую-либо дискуссию, даже если бы она смогла говорить на эту деликатную тему.
– Сэр Уолдо, прошу вас, не будем больше говорить об этом! – сказала она со все сдержанностью, на которую была способна. – Я не желаю выходить замуж.
– Но почему?
Нелепо было ожидать, что ей удастся сохранить спокойствие. Она судорожно пыталась найти какой-нибудь предлог.
– Я учительница, – сказала она наконец после предательской паузы. – Вам, без сомнения, кажется странным мой выбор профессии, но что поделать!
– Моя девочка, так в чем же дело, я же нисколько не возражаю!
– Вряд ли вы захотите, чтобы ваша жена преподавала в школе!
– Нет, конечно, но если заниматься проблемами образования детей – ваше призвание, то я обеспечу вас уймой работы, достойной ваших талантов! – весело сказал он.
Сначала она просто не могла поверить своим ушам. Она повернулась к нему, затем, стоило ей увидеть знакомый веселый блеск в его глазах, гнев на его чудовищную наглость заставил ее произнести:
– Как вы смеете?
Она тут же пожалела о своей несдержанности, но, по крайней мере, веселый блеск в его глазах исчез, отчего она почувствовала удовлетворение. Блеск сменился выражением крайнего изумления. Сэр Уолдо, натянув поводья, остановил лошадей:
– Простите?.. – сказал он немного растерянно.
– Я не должна была этого говорить, – отчаянно краснея, сказала она. – Я не хотела… Прошу вас, не обращайте внимания, сэр!
– Не обращать внимания? Как я могу? Что, черт возьми, я такого сказал, что вы на меня накинулись? Вы даже не знаете, о чем я говорил, потому что я еще не раскрыл вам моей страшной тайны! Помните, я обещал вам это сделать?
– Да, я помню, – ответила она сдавленным голосом. – Вы сказали, что облегчите душу, но в этом нет необходимости – я знаю вашу… вашу страшную тайну, сэр Уолдо.
– Вот как? Какой же из моих кузенов взял на себя труд просветить вас? – спросил он мрачно. – Лоури?
– Нет, нет! Он никогда об этом не говорил, клянусь вам! Не спрашивайте меня больше!
– Больше и не нужно. Джулиан, разумеется! Мне следовало догадаться! Если среди нас и есть трепло… Но я, хоть убейте, не могу понять…
– О, прошу вас!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114