Правильнее сказать: две поездки по шестнадцать миль каждая с длительным перерывом между ними. Надо будет подкрепиться и как следует отдохнуть, не так ли? А это уже совсем другое дело.
– И опять ошибаетесь, мисс Трент! Подкрепиться – согласен. Но вместо отдыха вы будете карабкаться по изрезанным скалам и утесам, а также исследовать пещеры. Если вам так уж необходимо отправляться туда, почему бы не сделать это в экипаже?
– Потому что ничто не заставит Фанни сесть в экипаж рядом со мной и пропустить все прелести дороги. Зачем? Когда она может скакать в седле, наслаждаясь широтой пространства и легким галопом? Если честно, то мне и самой не нравится идея с экипажем! Но не выдохнемся ли мы, сидя в седлах? Предел собственных сил мне известен, что же касается Фанни, то она просто неутомима. Такой выносливой девушки поискать! Думаю, доедем. К тому же в седле будет не так чувствоваться духота. Так что я умолкаю.
– В самом деле. Если ваша маленькая распутница не хочет трястись в экипаже, почему вы должны это делать, правда?
Она едва не задохнулась от негодования и строго сказала:
– Сэр Уолдо, вы забываетесь! Распутница! Да вам стоит только шепнуть своему кузену на ухо словечко, чтобы прекратить эту их связь!
– Дорогая мисс Трент, я беру свои слова обратно и желаю вам приятной поездки. Более того, я согласен поехать с вами.
Им обоим нравилось сидеть на террасе рядом друг с другом и говорить так. Мисс Трент не занималась самообманом и не отрицала этого. Но ее беспокоила все растущая привязанность к Совершенному. Она понимала, что это попахивает немалым риском. Здравый смысл подсказывал ей, что этой легкой связью с ней он просто пытается развеять скуку. Возможно, он думает, – ибо она была убеждена в том, что он не станет бездумно играть с женской привязанностью к нему, – что она уже выросла из того возраста, когда сердце зажигается даже от такого несерьезного флирта, который он осуществлял в отношении ее. И хотя в его глазах часто поблескивали смешинки, в них была также и определенная теплота, а в голосе – нотки искренности, которой трудно сопротивляться. Она вспомнила, как однажды, в минуту раздражения, ее тетушка сказала ей, что у нее слишком большие претензии и запросы. Внутренне усмехнувшись, она подумала о том, что ее бедная тетушка была бы в равной степени изумлена и напугана, если бы узнала о том, что ее племянница, отвергнув в свое время двух вполне подходящих кавалеров, решила остановиться теперь ни больше ни меньше, как на самом Совершенном.
Позволить себе проникнуться к нему нежностью – шаг фатальный. Лучше всего было бы вообще избегать его общества. Но поскольку это при данных обстоятельствах было невозможным, она решила держаться с ним с дружелюбной прохладцей. Поэтому она сказала со всем хладнокровием, на которое была способна:
– Да, с вашей стороны это было бы очень любезно и, главное, разумно. Ваше присутствие будет отвлекать Фанни от лорда Линдета гораздо эффективнее, чем мое.
– О, я отправляюсь в поход совсем по другой причине, – сказал он.
Она сдвинула брови и холодно поинтересовалась:
– В самом деле?
Обезоруживающе сверкнув глазами, он пояснил:
– Четыре – более благоприятное число, чем три, вам не кажется?
Она согласилась с этим, но не смогла сдержать дрожи губ. Сэр Уолдо заметил это проявление ее чувств и правильно его разгадал. Он тут же стал распространяться о преимуществах наличия в поездке второго джентльмена. Некоторые его аргументы были таковы, что мисс Трент никак не могла оставаться холодно-бесстрастной, несмотря на все свои усилия. Эта атака на ее крепость была неожиданно прервана появлением на сцене Теофании. Пританцовывая, она вошла на террасу. По одну ее руку был Джулиан, по другую – Кортни. Она объявила, что количество участников похода увеличилось еще на два человека.
– Мы уговорились между собой отправиться в Кнарсборо в пятницу! – сообщила она, вся светясь от восторга. – Это будет настоящая светская кавалькада! Благородный поезд! Будет так здорово! С нами должны поехать Лиззи Коулбатч и Кортни тоже. И вы, сэр Уолдо, не возражаете?
Это было сказано так мило, с такой трогательной улыбкой, что сэр Уолдо еще раз отметил про себя: нет ничего удивительного в том, что Джулиан смотрит на нее со слепым восхищением.
Он ответил:
– Разумеется, не возражаю. Поеду с удовольствием!
– Мисс Коулбатч?! – воскликнула застигнутая врасплох Анцилла. – Фанни, не думаю, что леди Коулбатч позволит ей отправиться с нами.
– Еще как позволит! – со смехом объявила Фанни. – Линдет и Кортни уже уговорили ее, сказав, что с нами поедешь ты, милая дуэнья!
– Да, но я не это хотела сказать, – возразила Анцилла. – Мисс Коулбатч ненавидит жаркую погоду, и я подумала, что ее мать могла удержать ее от этой поездки. Вы хоть объяснили мисс Коулбатч, на что она дает согласие?
Ей прояснили и этот вопрос, но ей все равно это не очень понравилось, несмотря даже на положительную санкцию самой леди Коулбатч, которая делала возражения мисс Трент совершенно излишними. Леди Коулбатч была праздной, добродушной женщиной, которая легко позволяла своим детям пренебрегать ее материнским словом. Но Анцилла-то хорошо знала, как быстро вянет Элизабет на жаре. Представив, что может из всего этого получиться в походе, она даже пожалела о том, что он вообще состоится. Кортни заверял ее, что все будет в порядке, так как они пустятся в путь очень рано и до полудня уже достигнут места назначения. А Теофания со смехом сказала, что Лиззи не любит жару только потому, что у нее от высокой температуры краснеет кожа.
Затем трое молодых участников похода принялись обсуждать маршрут, который следовало избрать, время сбора, а также сравнительные достоинства различных постоялых дворов в Кнарсборо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114