Она привыкла считать себя рассудительной женщиной с уравновешенным умом и спокойным характером; но с тех пор, как он приехал в Йоркшир, ощущение такого счастья, что у нее перехватывало дыхание, сменялось периодами сомнений и уныний. Ее сердце до этого никогда не приходило в противоречие с разумом – теперь же они были в постоянном конфликте: когда разум предупреждал ее быть осторожней, сердце – посылало осторожность и благоразумие ко всем чертям.
Ее рассудок жестоко боролся с ее желанием принять приглашение на бал леди Коулбатч. Спокойная, уравновешенная, правильная мисс Трент, которая давно переросла свою детскую любовь к танцам, отчаянно хотела поехать на бал. «Всего лишь разочек! – уговаривала она себя. – Что плохого может произойти? Даже миссис Андерхилл уговаривает меня принять приглашение. У меня же есть голова на плечах!»
Ее же уравновешенный разум безжалостно отвечал ей:
– У тебя нет головы на плечах. Ты хочешь поехать на этот бал, потому что там будет сэр Уолдо, и, если у тебя осталась хоть крупица здравого смысла, ты выбросишь эти мысли из головы, пока окончательно не потеряла покой.
Сердце выиграло это сражение. Она отправилась на бал, собираясь вести себя с предельной предусмотрительностью, но как только она уложила волосы в свою прежнюю прическу, вся ее предусмотрительность тут же улетучилась. Она снова почувствовала себя молоденькой девчонкой, собирающейся на свой первый бал.
Это ощущение безрассудства, усиливаемое огнями, веселым смехом и музыкой, росло с каждой минутой. Ей еще хватило благоразумия заколебаться, прежде чем принять приглашение сэра Уолдо на первый танец, но он быстро сломил ее сопротивление. На этом ее благоразумие закончилось. Она почувствовала себя на седьмом небе от счастья при мысли о том, что ее специально искал в зале мужчина, которого она выбрала, и когда он снова пригласил ее на вальс, она больше не сомневалась. Он был рядом с ней и во время ужина, а когда они вышли в сад посмотреть на фейерверк, он сам накинул ей на плечи шаль. Она была настолько очарована, что не замечала, что происходит вокруг, и совсем не думала, какое впечатление производит на матрон, следящих за ней завистливыми взглядами, и была совершенно шокирована, когда по едкому замечанию миссис Баннингхэм до нее дошло, что эта леди, как и некоторые другие, уверена, что она расставляет сети Совершенному, желая заполучить его в мужья. Она понимала, что та говорит это со злости, но готова была провалиться сквозь землю, и когда леди Коулбатч, смеясь, погрозила ей пальцем: «Опасно флиртовать с сэром Уолдо! Ай-я-яй, мисс Трент!» – от ее радостного оживления не осталось и следа и все страхи и сомнения вновь завладели ее душой.
Она понимала, что совершенно не искушена в любовных делах, и подозревала, что сэр Уолдо, напротив, весьма опытен в этом вопросе. Без сомнения, она ему нравилась, но было ли у него на уме что-нибудь, кроме флирта, она не могла понять. Когда из взгляды встречались и он улыбался ей, то ей казалось, что он не может так смотреть на нее и так улыбаться, если он всего лишь немного ей увлечен. Потом она вспоминала, что она не единственная женщина, подпавшая под очарование его улыбки, и она спрашивала себя, не льстит ли она себе, думая, что улыбка, предназначавшаяся ей, была какой-то уникальной. Ходили слухи, что у него было много романов, и она подумала, что покоритель дамских сердец должен уметь заставить женщину поверить, что ее безумно любят.
Почти такой же болезненной, как эти сомнения, была мысль о том, что позволяя Совершенному так выделять себя, она, которая так часто учила Теофанию правилам хорошего тона, внесла сумятицу в умы всей округи. Ее поведение, видимо, действительно было ужасным, если даже Кортни заметил, усмехнувшись:
– Боже мой, мэм, Теофания, должно быть, сойдет с ума от злости, видя, как Совершенный ухлестывает за вами!
Однако Теофании и в голову не пришло, что кто-нибудь, тем более джентльмен такого положения, как сэр Уолдо, может испытывать какие-то нежные чувства к гувернантке. Вспоминая бал, она как ни в чем не бывало заметила, что сэр Уолдо два вальса танцевал с мисс Трент, и поведала в качестве анекдота о том, что некоторые старые кошки зафыркали, вообразив, что он за ней приударил.
– Представляешь, Анцилла, ты – и сэр Уолдо! – захихикала она. – Я чуть со стула не упала от смеха! Такой абсурд!
– Я вовсе не считаю это абсурдом! – воинственно заявила Шарлотта. – По крайней мере, не такой абсурд, как считать, что он может приударять за тобой! Мне кажется, ты просто ревнуешь из-за того, что он не тебя пригласил на первый танец!
– У него не было возможности, – с вызовом ответила Теофания. – Мистер Кальвер его опередил! Он должен был ждать до второго танца! А бедный Линдет до третьего!
Мисс Трент посмотрела на нее долгим задумчивым взглядом, потом снова уткнулась в свою вышивку. Она была не настолько погружена в свои переживания, чтобы не обратить внимания на поведение Теофании на балу. Прекрасно зная, как она умеет наказать и одновременно еще больше приручить кого-либо из своей свиты, кто в чем-то перед ней провинился, мисс Трент не удивилась, когда увидела, как Теофания под восхищенными взглядами воздыхателей, которым лорд Линдет не оставил никаких шансов, танцевала с мистером Кальвером, подняв на него свои глаза и не обращая никакого внимания на Линдета. Мисс Трент была скорее удивлена, нежели шокирована, потому что такую тактику можно было оправдать разве что совсем юным возрастом Теофании. Это могло бы сработать с желторотыми юнцами, но у Линдета вряд ли подобные методы могли вызвать что-либо, кроме отвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114