Родня у меня там.
Рыбаки. Уедем подальше от города этого гнилого. Жаль, Джонни здесь лежать
останется…
Она заплакала неожиданно и беззвучно, уронив голову в руки. Билл посидел
еще несколько секунд, потом поднялся, осторожно двинулся к дверям. Сердц
е саднило от острой жалости, но на душе и впрямь полегчало.
Уже у двери он оглянулся. Женщина не открывала лица, беззвучно всхлипыва
ла, вся уйдя в свое горе. Билл осторожно положил на зеркало у двери пачку б
анкнот Ц все, что у него было на счете. Копить он сроду не умел, так что сост
ояния не нажил, однако не раздумывая оставил все этой женщине.
Вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.
Глубоко вздохнул, прищурился на алый закат, потом пошел прочь, постепенн
о ускоряя шаг.
Долги были розданы. Билл Уиллингтон был свободен.
Завтра утром он сойдет с автобуса и спустится в зеленую долину, туда, где р
аскинулся среди рощ и лугов Грин-Вэлли, его родной городок.
Завтра он обнимет деда.
Завтра он поцелует свою Мэри.
И начнется совсем другая, новая и прекрасная жизнь.
Сумерки потихоньку наползали на Грин-Вэлли, и Мэри устало потянулась, хр
устнув накрахмаленным халатом. Вчерашняя духота всколыхнула в пожилых
обитателях деревни старые болячки. Сегодня Мэри целый день измеряла дав
ление и прописывала сосудорасширяющие лекарства. Поток болящих схлыну
л совсем недавно, и девушка наслаждалась передышкой.
Разумеется, не только гипертония заставила многих прийти в чистенький к
абинет с новой дверью. Большинство томилось от любопытства, так и сяк пыт
аясь расспросить Мэри о ее скоропалительном и сенсационном замужестве.
Она отвечала с неизменной улыбкой, а в глазах ее горели такие любовь и неж
ность, что даже отъявленные скептики уходили обескураженными.
Приходили Ник и Дотти. Дотти вышла из положения, разрыдавшись и повиснув
на шее у Мэри с криком "Ты самая замечательная!". А Ник долго мялся, краснел и
жался, а потом вдруг порывисто схватил Мэри за руку и стал отчаянно тряст
и ее, приговаривая, что очень рад за нее, что Билл отличный парень, а он, Ник,
наоборот, болван и остолоп, но надеется, что Мэри его простит и они останут
ся добрыми друзьями.
Растроганная и приятно удивленная его словами, Мэри расцеловала обоих и
в свою очередь пожелала им счастья. Дотти залилась еще более горячими сл
езами, теперь уж точно счастливыми, а Ник вдруг посерьезнел, обнял Дотти з
а плечи и задумчиво сказал:
Ц А знаешь, Мэри, жизнь ужасно сложная штука. Ведь действительно, если бы
не эта дверь, мы бы могли так и не понять, кого любим на самом деле. Я хочу ск
азать, как странно развивается человеческая судьба. Дотти всегда была мо
им другом, а тебе всегда нравился Билл, но только сейчас мы поняли… Неважн
о. Теперь все неважно, кроме того, что мы все обязательно будем счастливы.

Дотти ушла умываться, а Мэри, понизив голос, спросила своего бывшего жени
ха:
Ц Как миссис Грейсон? Все еще не может смириться с твоим решением? Почему
она так, ведь Дотти прелесть…
Ник погладил Мэри по руке и серьезно произнес:
Ц Она обязательно полюбит Дотти. Просто нужно время… Мама ведь ужасно ч
естолюбива и любит меня без памяти. Она мечтала, чтобы я вырос гением, она
была уверена, что я гений, а ведь это не так, и она это в глубине души понимае
т…
Ц Перестань, Ник, ты и в самом деле умница, нечего наговаривать на себя.
Ц Я не гений, Мэри. Я обыкновенный середнячок и не вижу в этом ничего зазо
рного.
Мне всю жизнь хотелось бегать с мальчишками, купаться в озере, целоватьс
я с девочками, ходить в кино Ц а вместо этого я зубрил, зубрил и зубрил. Я лю
бил рисовать, а мама настояла на торговле недвижимостью…
Ц Почему ты не поговорил с ней раньше?
Ц Честно? Я ее жалел. Мэри, она очень страдает…, от нашего с папой несоверш
енства. Именно поэтому все нелепые слухи о папиных связях в Лондоне…
Ц Как это?!
Ц Да нет у него никаких связей! Просто в Лондоне живет папин дядя, он часо
вщик, уже совсем старенький, а в молодости ему однажды довелось инспекти
ровать часовой механизм Биг Бена. Папа этим очень гордится, кстати сказа
ть. Разумеется, это страшная тайна. Моя бедная мамочка Ц ужасный сноб, Мэр
и. Но я все равно ее люблю.
Растроганная Мэри поцеловала Ника в щеку.
В своем новом обличье он был гораздо симпатичнее прежнего.
Потом вернулась Дотти, и они с Ником ушли, взяв с Мэри обещание прогулятьс
я вечером до реки.
Мэри улыбнулась. Жизнь казалась ей удивительной и прекрасной.
И именно в этот момент новая дверь с треском распахнулась. Мэри вскрикну
ла и вскочила на ноги. На пороге стояла Гортензия, держась рукой за сердце.

Ц Мэри… Дом на холме… Старый Харли… Дом горит!
В лиловых сумерках зрелище получалось великолепное. Багряное ядро пожа
ра в оранжевом ореоле отбрасывало на светло-фиолетовое небо розовые спо
лохи, а уж в самом верху все было затянуто темно-синим бархатом. Именно та
к мог бы описать это зрелище поэт, либо художник, однако жителям Грин-Вэлл
и было не до эстетики. Люди выбегали из домов, некоторые оставались стоят
ь у своих калиток, но большинство бежало в сторону холма.
Мэри обогнала бы всех, но на ее руке мертвым грузом повисла Гортензия. Бро
сив на бабушку всего один взгляд, Мэри поняла, что та держится на ногах из
одного только упрямства.
Ц Бабушка! Оставайся здесь. Я не буду бросаться в огонь, обещаю. Но если дя
де Харли нужна помощь…, я ведь врач!
Ц Ты фельдшерица и девчонка. Я против тебя Гиппократ.
Ц Я не спорю. Но сейчас важно время. Посиди здесь и пережди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44