Теперь надо было во что бы то ни стало реабилитировать себя в глазах миланцев. Впрочем, времени на этот раз было, по россиниевским меркам, больше чем достаточно: целых два месяца, да и либретто дали уже готовое – «Сороку-воровку». Дело в том, что год назад оно предназначалось для Фердинандо Паэра, который по неизвестным причинам отказался от выполнения этого заказа. Автор либретто, Джованни Герардини, заимствовал сюжет из мелодрамы «Сорока-воровка, или Палезосская служанка» Кенье и Д'Обиньи, с успехом показанной в Париже два года назад. В основе этой мелодрамы лежал реальный случай, когда бедную служанку обвинили в краже столового серебра, которое спрятала сорока. Но это открылось не сразу, девушку казнили. Жители деревни организовали фонд для ежегодной поминальной мессы в честь невинно погибшей.
Россини с жаром взялся за сочинение музыки. Ведь все то, что должно происходить на сцене, взято из самой гущи народной жизни. В Италии, где произвол властей достиг невиданных размеров, такой сюжет был чрезвычайно актуален. И уже 19 марта Джоаккино сообщал матери в Болонью: «Пишу оперу, которая называется „Сорока-воровка“. Либретто, недавно положенное на стихи, сводит меня с ума… сюжет превосходен». Трагедия простых людей, их чувства и переживания – какая благодатная почва для воплощения реалистических устремлений композитора! Еще раньше наметившееся в его творчестве взаимопроникновение жанров буффа и сериа проявилось здесь в полной мере. Россини создал совершенно новый для Италии жанр реалистической музыкальной драмы. Впрочем, точное определение жанра оперы тогда дано не было. Произведение называлось и мелодрамой, и оперой-семисериа, и даже оперой-буффа. Задумка Россини обновить старые оперные жанры была в тот момент рискованна. После Венского конгресса в Италии вновь хозяйничали австрийцы. Все итальянское подвергалось гонению, а насаждалась немецкая музыка. Появление опер Моцарта на сценах страны оказалось, конечно, явлением положительным, но звучали и довольно посредственные произведения немецких авторов. Однако Россини, если представлялась такая возможность, внимательно знакомился с новой для него музыкой и ее сочинителями.
Только приехав в Милан, Джоаккино послушал оперу немецкого композитора Винтера «Магомет II». Некоторые разделы этого произведения ему очень понравились. Впоследствии он рассказывал Гиллеру об одном терцете: «…Один персонаж поет за сценой широко изложенную кантилену, в то время как двое других на сцене исполняют драматический дуэт. Это было отлично сделано и очень впечатляло». И конечно, при первой же возможности Россини познакомился с автором, подружился и даже был приглашен к тому на обед. Каких только странных людей не пришлось встречать на своем жизненном пути Джоаккино! Потом он вспоминал свой визит к новому знакомому: «Винтер внешне был человеком немощным, и аккуратность не была его сильной стороной». Но самое неожиданное и удивительное заключалось в том, что, когда на столе в виде угощения появилась большая тарелка с котлетками, хозяин стал есть по-восточному, руками!
Несмотря на явный приоритет немецких музыкантов, авторитет Россини был настолько велик, что его оперу миланцы ждали с нетерпением. Но сплетни преследовали композитора и здесь. Это, наверно, неудивительно. Ведь чем известнее человек, тем больше о нем говорят, причем отнюдь не всегда то, что есть на самом деле. Той весной в Милане жил Стендаль. Одна прелестная дама, которая претендовала на знание музыки, сообщила ему, что Россини – что-то вроде убийцы! Недруги тут тоже постарались, распространяя эту небылицу.
А работа над оперой шла своим чередом. И вот 31 мая 1817 года в театре «Ла Скала» состоялась долгожданная премьера. Зрители были буквально ошеломлены красотой и необычностью этого произведения. Блестящий россиниевский мелодизм в сочетании с выразительной декламацией достиг необычайной проникновенности. Тут невольно вспоминается, с чего маэстро начинал, – ведь первые образцы декламации такого рода появились еще в «Танкреде» (взять хотя бы арию Танкреда «После всех волнений»). Драматическая партия Фернандо, отца главной героини, содержит много таких образцов.
…Фернандо – беглый солдат, заочно приговоренный к казни. Он появляется в родной деревне в тот день, когда все празднуют возвращение из армии Джанетто, сына Фабрицио. Дочь Фернандо – Нинетта – служит в доме Фабрицио. В тот же день торжества на нее падает страшное обвинение в краже столового серебра. Фернандо приходит в смятение. Его патетическое ариозо «Обвинение в краже! О позор!» предвещает знаменитые вердиевские интонации в арии Риголетто «Куртизаны, исчадье порока» из одноименной оперы.
Есть в опере и светлые жанровые картины, как в начале первого действия, когда царит приподнятая атмосфера ожидания Джанетто, или юмористические зарисовки, как в сцене мальчика-слуги Пиппо и говорящей хозяйской сороки. А рядом соседствует драматическая сцена подтверждения виновности Нинетты старым ростовщиком, ведь она продала ему отцовское столовое серебро с инициалами, роковым образом совпавшими с инициалами хозяина. Но девушка боится упоминать имя Фернандо, поскольку его везде ищут. Джанетто, нежно любящий Нинетту, не хочет верить в ее виновность, однако факты упрямы. Сколько отчаяния в его партии! Мелодия обреченно ниспадает и совсем лишена украшений.
Доброта и сердечность Нинетты покоряют тюремных стражей. На свидание к ней допускают Джанетто. Трогательна встреча влюбленных, они трагически осознают свое бессилие перед несправедливостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95