Но эта встреча монархов превратилась в роскошное торжество, подобно Венскому конгрессу, когда после разгрома наполеоновской армии обсуждалось будущее Европы. Пышные балы, великолепные спектали следовали один за другим, подобно фейерверку. Сильные мира сего развлекались! Специально созданная комиссия решила устроить грандиозное представление с участием балета и хора, причем в нем должны были быть заняты более сотни человек. Текст поручили сочинить веронскому поэту Росси, а музыку попросили написать Россини. Времени, как всегда, было в обрез, поэтому композитор скомпоновал партитуру спектакля из своих прежних сочинений. В этой спешке туго пришлось и Росси, который был вынужден в одном из эпизодов трижды переделывать стихи, поскольку губернатор боялся касаться политики. А обойти ее никак не удавалось. Тогда решили не печатать текст, чтобы было непонятно, о чем идет речь!
Необходимость заимствовать музыку из своих предшествующих произведений не прошла для Россини бесследно. За кантату «Святой союз» композитор должен был получить от Торговой палаты 100 луидоров золотом. Однако случайно узнав, что это не новое сочинение, а удачная комбинация из старых, купцы возмутились. Председатель палаты даже советовался с юристом, но последний подтвердил, что автор имеет право так поступать. Заплатить пришлось, однако тогда купцы захотели завладеть хотя бы оригиналом этой партитуры. Но Россини оставил его себе и правильно поступил. В такой короткий срок он сделал почти невозможное.
В дни Конгресса Россини, популярнейший композитор Италии, оказался в центре внимания развлекавшейся знати, решавшей все важные политические дела в промежутках между балами и другими увеселениями. Композитора представляли и монархам, в числе которых был русский царь Александр I. «Он и король Англии Георг IV, – рассказывал Россини, – были самыми любезными коронованными особами, с которыми мне когда-либо доводилось встречаться. Трудно представить себе, насколько привлекательна была личность последнего. Но и Александр был великолепный, поистине подкупающий человек». Россини наперебой получал приглашения во многие самые знатные дома, где нередко становился исполнителем лучшего номера развлекательной программы, ведь он превосходно пел и играл на рояле. Общение же с этим человеком было очень приятным, его любезность, находчивость и остроумие стали общеизвестными.
На первый взгляд может показаться странным, что Россини, композитор-патриот, благоденствует среди этого сборища тиранов. И пригласил сюда его, автора «Итальянки в Алжире» и «Моисея», «Сороки-воровки» и «Танкреда», любезным письмом сам Меттерних, душитель Италии. Но не мог композитор не принять приглашения, так как популярность среди правителей открывала еще более широкую дорогу его произведениям, которые несли в себе патриотические идеи и прогрессивные взгляды автора и о многом говорили простым людям, вдохновляя их на борьбу. Россини, вращаясь в свете, смог больше сказать своему народу, чем если бы он был гордым изгнанником. К тому же при личном контакте «грозные господа» оказывались довольно приятными собеседниками. Вполне естественно, что общение с ними для Россини было лестным. Возможно, со стороны композитора имела место доля артистического тщеславия. Единственно, в чем его нельзя упрекнуть, – это в измене своим патриотическим идеалам.
После окончания веронских торжеств Россини с женой спешно направились в Венецию, где их с нетерпением ждал театр «Ла Фениче». Там Россини должен был не только написать новую большую оперу, но и поставить своего «Магомета II», приспособив его к голосам новых исполнителей. Работа, конечно, ждала напряженная, однако вполне выполнимая. Но все случилось совершенно иначе. Дело в том, что после окончания Конгресса многие коронованные особы, направляясь на родину, заехали в легендарный город на воде! А это значило, что придворные увеселения продолжились, только теперь в Венеции. Россини попросили продирижировать двумя концертами, что отвлекло его от основного замысла. Опера же, как и намечалось, прозвучала 26 декабря 1822 года. Все было недоделано, певцы выступили неудачно. Опера была «торжественно» освистана. На другой вечер, когда Россини вышел из театра и стал садиться в гондолу, группа молодчиков буквально напала на него с оскорбительными выкриками. После этого случая решили давать «Магомета» не целиком, а только одно действие, и исполнять еще отрывок из «Риччардо и Зораиды». Однако положение этим не спасли.
Неудачи такого рода для молодого, но уже опытного композитора стали привычными. Да и расстраиваться-то было некогда. С одной стороны, его ругали, с другой – с нетерпением ждали обещанной к этому карнавальному сезону новой оперы. Замысел этого произведения появился у Джоаккино давно, еще в благословенные дни спокойного отдыха в Кастеназо. Россини вновь хотел перенести на оперную сцену трагедию Вольтера. Его выбор пал на «Семирамиду». Вот уж непривычный по тем временам оборот – композитор сам выбирает сюжет! Конечно, не исключено, что при заключении контракта импресарио мог предложить свою тему будущей оперы, но уже не мог навязать ее композитору. Теперь Россини уже был величиной, с которой приходилось считаться. Либретто на этот раз должен был подготовить старый знакомый – Росси, с которым Россини связывали не только совместные работы на Веронском конгрессе, но и такие удачные оперы, как «Брачный вексель» и «Танкред». На сей раз, несмотря на довольно сложную интригу, либретто получилось удачное. А сюжет сводился к следующему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95