Вспомнила свой ужас, когда впервые в ее взрослой жизни мужчина схватил ее
между ног.
Она осторожно коснулась бедер. Что с ней сделали, пока она была без
сознания? Но хоть голова болит, тело никакой боли не ощущает. Она ведь
была девственницей. Ее не могли изнасиловать так, чтобы она сейчас ничего
не чувствовала.
Лежавшая рядом девушка, дочь крестьянина, одна из тех, с кем
забавлялся Альфгар, увидела ее движение и злорадно сказала:
- Не бойся. Нам ничего не сделали. Нас берегут на продажу. И тебя
тоже. Тебе нечего бояться, пока тебя не купят. А тогда ты станешь такая
же, как мы все.
Воспоминания продолжали всплывать. Квадрат людей, окруженных
вооруженными викингами. И в центр квадрата тащат ее отца, он кричит,
упрашивает, предлагает выкуп, а его тащат к бревну... Бревно. Она
вспомнила, какой ужас охватил ее, когда она поняла, что они собираются
сделать, когда воин с топором шагнул к бревну. Да. Она побежала вперед,
вцепилась в этого человека. Но другой, тот, которого этот рослый человек
назвал "сыном", перехватил ее. А что потом? Она осторожно ощупала голову.
Шишка. И боль по другую сторону. Еще одна шишка. Но - она взглянула на
свои пальцы - крови нет.
Не она одна испытала такое обращение: викинг ударил ее мешком с
песком. Пираты давно занимались этим делом и привыкли обращаться с
человеческим товаром. В начале набега, действуя топором и мечом, копьем и
щитом, они убивают воинов, мужчин. Но потом плоская сторона меча или
обратная сторона топора - не подходящее оружие, чтобы оглушать. Слишком
легко промахнуться, пробить череп, отрубить ухо у какого-нибудь ценного
человеческого предмета торговли. Даже кулак не годится, потому что
человек, постоянно гребущий большим веслом, обладает огромной силой. Кто
купит девушку с разбитой челюстью, с кривой скулой? Может, бедняки с
внешних островов, но не покупатели из Испании или придирчивый король
Дублина.
Поэтому по приказу Сигварта все прихватили с собой - на поясе или с
внутренней стороны щита - "успокоители", длинные сосиски из ткани,
наполненные сухим песком, тщательно собранным на дюнах Ютландии и Сконии.
Ловкий удар таким мешочком, и товар стихает и больше не причиняет никаких
беспокойств. Никакого риска.
Девушки начали перешептываться. Голоса их дрожали от страха. Они
рассказали Годиве, что случилось с ее отцом. Потом, что сделали с Трудой,
Трит и с остальными. Как их наконец погрузили в фургон и повезли по дороге
к берегу. Но что будет дальше?

На следующий день Сигварт, ярл Малых островов, тоже испытал холодок
страха, хотя у него для этого, казалось, нет оснований. Он удобно сидел в
большой палатке Армии сыновей Рагнара, за столом ярлов, ел лучшую
английскую говядину, держал в руке рог с крепкий элем и слушал, как его
сын Хьорварт рассказывает о набеге. Хоть и молодой воин, а говорит хорошо.
Хорошо также, чтобы остальные ярлы и сами Рагнарсоны увидели, что у него
есть сильный сын, с которым в будущем придется считаться.
Но что же не так? Сигварт не привык к саморефлексии, но он прожил
долгую жизнь и научился не упускать признаков опасности.
На обратном пути после набега никаких неприятностей не было. Он
провел колонну с телегами и добычей не прямо к Узе, а к Нинскому проливу.
А оставленные им у кораблей воины тем временем подождали на своей отмели,
пока не появятся английские силы, обменялись с ними насмешками и стрелами,
следили, как они медленно собирают рыбачьи лодки и шлюпки, и в назначенное
время развернули корабли в приливе и ушли к побережью под парусами на
свидание, оставив за собой англичан в бессильном гневе.
И поход на встречу с кораблями прошел хорошо. А самое главное:
Сигварт точно исполнил все, как сказал Змееглазый. Они сожгли все деревни
и поля. В каждом колодце оставили по нескольку трупов. Оставили и примеры,
очень жестокие. Прибитые гвоздями к дереву, изуродованные, но не мертвые.
Чтобы могли рассказать всем, кто захочет слушать.
Сделай, как сделал бы Айвар, сказал Змееглазый. Что ж, у Сигварта не
было иллюзий, что он может сравниться с Бескостным по жестокости, но никто
не может сказать, что он не старался. Он хорошо справился. Теперь эта
местность много лет не придет в себя.
Нет, не это его беспокоит. Это была хорошая идея. Если что-то не так,
то не здесь, раньше. И Сигварт неохотно понял, что тревожит его
воспоминание о стычке. Он четверть века сражается в передней линии, он
убил не менее ста человек, получил множество боевых ран. Стычка должна
была получиться легкой. Но не получилась. Он прорвал линию англичан, как
случалось много раз раньше, смахнул со своего пути светловолосого тана
почти презрительно и добрался до второй линии, как всегда, расстроенной и
дезорганизованной.
И тут перед ним оказался этот парень. Даже без шлема и настоящего
меча. Фримен, из самых бедных. Но парень дважды парировал его удары, а
потом меч Сигварта раскололся, а сам он потерял равновесие. И Сигварт
сделал вывод, что если бы это был поединок, он был бы уже мертв. Его
спасли другие, оказавшиеся рядом. Вряд ли кто это заметил, но если
заметили... может, уже сейчас кто-нибудь из храбрецов, из любителей
поединков готов бросить ему вызов.
Может он выстоять в таком поединке? Достаточно ли силен его сын
Хьорварт, чтобы испугались его мести? Может, он уже слишком стар для дела?
Если он не сумел справиться с английским мальчишкой, к тому же почти
невооруженным, так, наверно, и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23