Один вертолет взорвался в воздухе, а второй сначала упал и только потом взорвался. Тут же взорвалась последняя в колонне машина. Похоже, подожгли ей бензобак.
— В среднюю машину не стрелять! — В пылу боя Слава даже закричал в микрофон, забыв, что его и так слышат отлично. Но разговор о том, что нужный груз находится именно там, слышали все и предупреждение было лишним.
Выучка у сепаратистов все же была, хотя и не такая, как у «теней». Кто-то взял на себя команду, кто-то приказал, и передняя группа бросилась в обход горящих машин вперед по дороге — в единственную сторону, которая обещала хоть какую-то возможность спасения. И снова два взрыва. Теперь уже кто-то задел растяжку, установленную Сохно. Группы остановились, но не успели залечь. Снова громкоголосо заговорили гранатометы. Это был не бой, а побоище. Сепаратисты не видели, в кого стрелять.
А сами среди пламени были совершенно открыты.
Последняя надежда албанцев была на возвращение бронетранспортеров. Но вот и с другой стороны дороги ухнул взрыв, за ним другой. И работа «пожирателя леопардов» не оказалась не оцененной. Слава на всякий случай тут же выслал двух человек в прикрытие тыла. Но группа Володи тоже нашла себе работу, и от поворота никто не показался.
Все закончилось за двадцать минут. И очень удачно. Только двое были легко ранены в отряде Юрьева.
Иващенко с Кордебалетом подталкивали стволами трех пленных американцев. Остальных все же уложили или пули — в сутолке трудно разобрать, кто что из себя представляет, — или гранатные осколки.
Спустились со склона Согрин с Тархановым и герцог де Валомбрез. Если первые двое показали свою привычность к картине боя, то герцог, такое увидевший впервые, был бледен и осуждающе качал головой, хотя вслух ничего и не говорил.
— Пошли посмотрим, — позвали Славу.
Они только шагнули на свет, когда откуда-то из-за тел, лежащих в самых разнообразных позах — смерть не разбирает, кого в какой застать, — раздалась автоматная очередь. Тарханов покачнулся, словно споткнулся, и упал с перебитыми ногами. Герцог долго стоял, держась руками за живот, не понимая, что произошло. И только потом упал головой вперед.
Согрин прыгнул в сторону, трижды подряд выстрелил из «винтореза» и после этого склонился над ранеными.
А капитан достал телефон. Набрал номер:
— Мате! Вертолет срочно... Груз забрать и вывезти раненых. Быстрее только...

Эпилог
Тарханова выписали из сербского госпиталя гораздо раньше, нежели герцога. Оба ранения — в одну и в другую ногу — были сквозными, кости остались не задеты, а упал Артем так быстро не потому, что его сразили пули, а для того, чтобы не достали и следующие — естественная реакция боевого офицера.
Они попрощались с Валомбрезом тепло. Серж еще не вставал с кровати. Но на днях его должны были вывозить сначала в Венгрию, а потом уже домой представители Красного Креста. Напрямую с французской стороной сербы работать не хотели.
У выхода из госпиталя подполковника встретили Сохно с Макаровым на трофейном «Хаммере», за рулем которого сидел черноусый Думитру. Остальные члены двух российских групп уже покинули Югославию. Сохно остался по настоянию Костомарова и по просьбе Макарова. Дома еще предстояло уладить дела со Ставропольской краевой прокуратурой и только после этого можно было возвращаться спокойно.
«Хаммер» довез Тарханова до Белграда, откуда уже на другой машине его отправили в Венгрию. В Москве Артем был только через сутки. В аэропорту, только теперь в другом, его снова встречал Владимир Андреевич. Только в первый раз генерал был один, а сейчас следом за ним руку Тарханову пожал полковник Нефедов.
Нефедов сам прилетел из Канады только час назад и случайно встретил генерала в зале ожидания. Естественно, он задержался. И пока ждали самолет из Будапешта, рассказал Владимиру Андреевичу, как вывозили из Монреаля Дороти Митчел, то есть капитана Тарасову.
Дороти срочно «вышла замуж» и стала Дороти Хилл.
Ее «муж», пожилой англичанин, сопровождал жену в Канаду для сложной операции на легких и отвозил домой. Дороти к самолету доставили на носилках. Санитар занес ее в салон на руках. В Лондоне ее уже встречали, чтобы посадить с другими документами и с «новым мужем» на теплоход до Риги.
Что случилось с профессором Броуди, Дороти узнала из газет. Его похитили представители колумбийской повстанческой армии. Американским спецслужбам удалось задержать небольшую прогулочную яхту с пленником в Карибском море. Таким образом, профессор вернулся в родной институт к любимой работе и пришел в ужас, узнав, что винчестер на его компьютере оказался совершенно пустым. О Дороти он вспоминал с сожалением — попала женщина в случайные свидетели.
И похитители «убрали» ее. Тело англичанки найдено не было.
Тарханов вышел из самолета, опираясь на палочку.
В машине уже генерал сообщил подполковнику о новом назначении. Переезду в Москву Артем внешне не слишком обрадовался, но сразу сказал, что долечиваться предпочитает дома. Костомаров не возразил.
Через день Тарханов улетел.
Дома его встречала дочь. Отец был хмур и мало говорил. И, почти не задержавшись в квартире, где погибла Марина, отправился на кладбище. И не захотел, чтобы дочь поехала с ним.
Он нашел нужный квартал, нашел могилу. Постоял молча, потом поклонился и сказал:
— Вот я и вернулся. Прости меня... Это я виноват, что так случилось...
Он поставил свою инвалидскую палочку к дереву, сначала присел на землю перед могилой. Потом совсем лег на нее, положив голову на могильный холм, и что-то долго еще шептал, совсем не шевелясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131