Ну, если и не совсем из рук вон, то сильно натянутые.
— Отцы и дети. Извечные конфликты...
— От этого никуда не денешься. Сам понимаешь, — Юрий Львович храбро выпил остатки коньяка и как будто осмелел. — Это давно началось.
Когда она еще замуж решила в семнадцать лет выйти.
В этом возрасте они все максималисты. С тех пор и относится к нам с матерью не слишком... Мы тогда помешали, а она родила. На аборт не согласилась, родила и дочь одна теперь растит... В нашей помощи не особенно нуждается. В деньгах почти самостоятельная. Ну, квартиру я ей, конечно, купил. И так, по мелочи...
Тарханов подумал о собственной дочери, которая живет с мужем и сыном в тесной двухкомнатной квартирке вместе с родителями мужа.
— И машину... — добавил с улыбкой.
— Нет, — сказал Юрий Львович. — Машину она сама. Я, конечно, мог бы, но она не захотела... Заработала... У нее свой магазинчик антикварный. Она же историк по образованию... Вот с историей и возится... Так, копеечный доход...
Тарханов кивнул с ухмылкой. За сорок восемь лет своей жизни он не слышал еще о бедных антикварах.
И на копеечный доход, конечно, не купишь такой джип. Но не зря же говорится, что все познается в сравнении. Вот сам он считает, что получает по нынешним временам очень приличную зарплату. Особенно если сравнить ее с зарплатой служащих и офицеров. Но банкиру, как и владелице даже маленького антикварного магазина, эта зарплата покажется просто смешной. Поэтому сравнивать и не стоит...
— И тем не менее, — Артем вспомнил, что родителям нравится, когда хвалят их детей, — дочка, похоже, в папу пошла. Дела делать умеет... Моя вон как в школе работала, так и работает. Вообще, кстати, полгода без зарплаты... Тоже — историк...
Заметно было, что Юрий Львович с трудом удержался, чтобы не сказать что-то вроде: «Каждому свое...» Он даже слегка засмущался, словно в самом деле сказал так, и, чтобы это смущение скрыть, стал наливать себе вторую порцию коньяка.
— Ну, вот... Последнее время был у нее дружок.
Крутой, спасу нет... Из местной чеченской группировки... Руслан. Рост под сто девяносто, черный пояс по карате. Два с лишним года они общались. Кстати, он все просил ее со мной познакомить. Мне это не нравилось. Да она и сама знакомить нас сильно не рвалась. Но это другой вопрос. И вот два месяца назад Руслан неожиданно пропал.
— Что значит — пропал?
— Просто, пропал, и все... У него были свои ключи от квартиры. Утром уехал по делам. Он обычно раньше Яны уезжал. Сказал, что после обеда будет дома. Но больше там не появлялся. Даже не позвонил. И машина пропала. А это тоже не иголка...
— Что менты говорят? — Тарханов все еще соблюдал принятый им тон полувнимательного и слегка небрежного отношения.
— Ничего не говорят. Кто он ей такой? Друг... Не родственник? Нет... Вот родственники пусть и заявляют, если хватятся...
— А его друзья?
— Они-то больше всех волновались. Целый месяц к Яне наведывались. Да она и сама, кого знает, постоянно обзванивала. Все-таки, сам понимаешь, два года вместе...
— Понятно, — допив коньяк, Тарханов пододвинул пустую рюмку поближе к Юрию Львовичу. Тот налил еще немного.
— А вот неделю назад Яна по дороге из банка — от меня — домой заехала. Обычно в это время она всегда занята, а тут заехать решила. Словно толкнуло что-то, словно почувствовала, говорит, беспокойство... Зашла, закрылась на одну только внутреннюю защелку. Поставила чайник на плиту, сама пока курит. И вдруг слышит, что ключом в замке ворочают.
Она обрадовалась — Руслан, думала, вернулся. Побежала открывать. Дверь у нее сейфовая, с тремя сложными замками — сразу не открыть. Она защелку отодвигает, а с той стороны кто-то, вместо того чтобы открывать, наоборот — закрывает. Не умеет с замком обращаться. Так и закрыл один замок. Яна сразу-то и не сообразила, стала дергать ручку. Потом в «глазок» глянула — никого. Услышали, должно быть, что она изнутри открыть пытается, и сбежали.
Она испугалась — значит, не Руслан. А ключи только у него были. Стала его друзьям звонить. Те приехали. До утра сидели, ждали гостей — никто не появился. На следующий день Яна замок сменила и на работу уехала. Магазин-то тоже без присмотра оставлять нельзя.
Неделя спокойно прошла. А вот вчера вечером, когда она после работы вернулась — дочку Веронику пока к нам отвезла, для безопасности, — дверь открыла и ужаснулась. Все в квартире кверху дном... Перевернуто и перерыто... Явно, говорит, что-то искали...
— Менты что?.. — перебил Артем.
— Она с ними связываться не стала. Опять чеченам позвонила. Те приехали, посмотрели и посоветовали снова замки сменить. И дверь, когда дома, всегда на внутренней защелке держать. С ментами — не связываться, не помогут. И ствол ей на всякий случай оставили.
— Из квартиры что-нибудь пропало?
— Нет. Только что-то искали.
— Может быть, все же нашли?
— Да... Такие вот дела. Дома она только чуть порядок навела, но ночевать там побоялась. Хоть внутренняя защелка и сильная, а побоялась... К нам приехала... А сегодня вот позвонила из магазина, попросила найти кого-нибудь, кто помог бы...
— И ты мне предлагаешь заняться...
— Кто уж лучше-то справится...
Тарханов вздохнул. Вообще дело обстояло чуть лучше, чем он предполагал. Ему очень не хотелось бы, чтобы Юрий Львович предложил ему выступить в качестве боевика-спецназовца. Он не сомневался в своих навыках. Но в подобных конфликтах применение силы предполагает нарушение закона И хотя сам Артем к закону относился без пиетета, ради чьих-то чужих интересов нарушать его открыто не хотел.
— Но ты же отлично знаешь, что я не розыскник, — попытался отговориться Тарханов, понимая уже, что его сейчас будут уговаривать и обязательно уговорят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131