— Я навестил его с утра, что-то наш полковник сегодня слишком нервный. Не стал со мной беседовать. Похоже, у НАТО дела идут не слишком хорошо. Вчера опять сбили самолет. Итальянский.
Русский журналист Антон Раковский только поправил тонкие изящные очки и улыбнулся довольно криво.
— И вчера сбили. А сегодня, насколько я знаю, Пирксу приказано поставить журналистов в известность, что 27 марта «невидимка» не потерпел аварию, а тоже был сбит. Сербское телевидение показывает каждый час обломки этого самолета. И пленного летчика тоже. И пленных американских спецназовцев, которые отправились его спасать.
— Серьезно? — вскинул руки экспансивный итальянец. — В хорошенькое положение попал Пирке.
Только вчера все это отрицал. Югославская, говорил, пропаганда...
— А ему от этого... — Раковский относился к Пирксу с неприязнью, — В лицо плюнут, он умоется и с чистой совестью будет врать дальше.
— Нет, это ты зря, — не согласился Тейлор. — Я его знаю уже несколько лет. Он парень хороший.
— Этот хороший парень, — решил герцог, что пора ему уже обезопасить себя на будущее и поднять небольшую бучу по поводу вчерашнего происшествия, — прислал вчера вечером ко мне трех убийц. Как я понял, ему очень не понравилось, что я заинтересовался психотронным оружием.
— Убийц?.. — недоверчиво скривил губы Тейлор. — Нет, так думать — это глупо. Может быть, просто какие-то ублюдки к тебе пристали... А ты на Пиркса все валишь.
— А что случилось? — Ватерро даже привстал.
Подошел официант за заказом. Серж начал рассказывать при нем. Специально, чтобы и по городу слухи пошли.
— Вчера подходит ко мне в пресс-баре американец, стопроцентный сержант спецназа. Я их за километр по запаху отличу. Говорит, чтобы я вышел полюбоваться своей машиной — что с ней стало. Я, естественно, не просто вышел, я вылетел. Про коньяк даже забыл. А тут двое таких же сержантов — внешне под стать Тейлору — хватают меня и пытаются в микроавтобус затолкать.
Серж говорил только то, о чем договорился утром с русскими. Минимум информации и как можно больше эмоций. Даже немного обиженной злости.
— Ну и что? — Тейлор опять только усмехнулся. — Ты хочешь сказать, что трое спецназовцев с тобой не справились?
Вот теперь проявился его злобный и знаменитый американский патриотизм.
— Нет, со мной-то они справились бы. Но тут подоспели коллеги, Салех Абдул — турок, и Иван Иващенко с Украины. Они так врезали вашим хваленым спецназовцам, что тем мало не показалось.
— Журналисты — нашим спецназовцам... — Американец откровенно смеялся.
— А потом подвалила толпа молодых македонцев.
И от этих самоуверенных, как Тейлор, дуболомов осталась только куча дерьма. Их самих забросили в этот же микроавтобус и увезли. Думаю, им добавили потом еще. И слава богу. Таких ублюдков надо учить.
— Куда же их увезли? — американец по-прежнему не верил. Тем более что слово «дуболом» он воспринял и на свой счет. — Прямо так вот загрузили в машину и увезли? И не побоялись, что армия это дело так не оставит?
— Вот куда увезли, этого я не знаю. — Герцог сохранял легкую иронию. — А на твою армию они плевали.
— Да, это точно, — сказал Раковский. — Вчера в разных районах Македонии забросали камнями два американских джипа.
— Кто забросал? — презрительно, зло и откровенно показывая неверие, усмехнулся американец.
— Македонцы. Не солдаты, а местные жители.
Они вашу армию терпеть не могут. Скоро начнут, возможно, и постреливать.
— Да, американцев нигде не любят, — на плохом английском сказал официант-македонец. — Они слишком наглые.
— Я тоже такое слышал, — добавил Ватерро. — Мне рассказывали, что македонский танковый корпус в случае начала наземной операции готовится атаковать натовские силы с тыла.
— Ерунда. — Тейлор, похоже, искренне не понимал, как можно не любить Америку, такую богатую и такую для кого-то родную, заботливую. Он слепо верил, что заботливой она может стать для любого.
— Очень может быть, что так случится, — бесстрастно сказал официант. — Американцев здесь не любят, американцы не хотят понимать, что у кого-то есть своя родина, которая людям дороже десяти Америк.
— Была бы ерунда, если бы это был единичный случай, — сказал герцог. — А это уже система. Как и в истории с твоими спецназовцами. Сила — не всегда правда.
— Не верю я в это. Трое спецназовцев даже без оружия отделали бы македонцев...
— А вон идет турок, — сказал Раковский. — Спросим его. С ним, кстати, и второй — господин хохол Иващенко.
— Ваш соотечественник? — заметил итальянец.
— Бывший соотечественник. Настолько же бывший, насколько сербы бывшие для македонцев. И как они готовы поддержать сербов, так же я готов поддержать хохла. Я верю, что он вломил по первое число твоим, Тейлор, хваленым спецназовцам.
Серж приветливо и настойчиво замахал рукой, обращая на себя внимание вошедших. Артем, еще внизу заметивший машину француза, помахал ответно. Вместе с ними в ресторан зашло еще пять человек. И, судя по тому, что все направились к столику у окна, история, как и договаривались утром, получила огласку. В той компании разговор, похоже, шел синхронный ресторанному.
Стали расспрашивать Сержа, Салех-Артем и Иван подтверждали каждое его слово. Над американцами стали смеяться уже все. Тейлор не выдержал.
Он встал рядом с Иваном горой — на полголовы выше, гораздо шире в плечах, разница в весе килограмм в двадцать — двадцать пять. На Артема Тейлор внимания не обратил, все-таки турок, а этот — этот из страны, входившей раньше в СССР, в оплот зла.
Им, всем бывшим советским, Тейлор не доверял.
— Послушай, ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131