И сразу включить ночной прицел. Он прогревается почти минуту. Большую пластмассовую кобуру с пистолетом Стечкина к бедру. И еще автомат для оператора котельной. Запасной сдвоенный рожок ему. Все! Как грузовик оружия навалил на себя.
Готов к торжественному приему гостей!
Лестница в такие минуты становится короткой.
Несколько прыжков, и он уже в тамбуре, который сам соорудил Закрыть бронированную дверь на лестницу. Улица. Там пока тихо. «Винторез» к глазу, просмотреть округу через ночной прицел. Еще где-то ползут. Не видно. Хотят подобраться без звука. Отлично, господа ползуны! Отлично, охотнички за его головой! Он готов к встрече.
— Я здесь, капитан.
Санек, оператор котельной, волосы с похмелья взъерошены, как у панка, глаза красные, злые. Не дали ему волки выспаться Тем хуже для них. Санек тоже подраться любит. Не все же ему у магазина отвагу свою показывать.
— Держи. Автомат и подсумок. На башню забирайся. Раньше меня не стрелять. Закройся изнутри.
Водонапорная башня — место хорошее. Высшая точка в станице. Оттуда стрелять — одно удовольствие. Как в тире. Сохно сам бы туда полез, но не любит замкнутого пространства в бою. Ему простор нужен, чтобы применить то, что умеет только он.
Теперь — через штакетник. Собака лает. Мать ее, суку! Пинка животине. Зря, что ли, полгода подкармливал. Узнавать пора своих. Через сад. Прицел к глазу. Неудобно с винтовкой вместе смотреть, но бинокль у него без ПНВ. Бесполезен сейчас. Потому и не взял.
Ага! Вот они. Раз... Два... Пять человек. Это одна группа. Правее еще трое. Эти ждут. Стоят в полный рост. Не движутся.
Командиры?
Командирам следует быть умнее. «Винторез», хоть и считается винтовкой с глушителем, все же может выдать его своим негромким звуком. Лучше подойти ближе, за спину первой группе. Впереди всего-то два забора. Один, второй. Готово.
Какой густой сад. Заброшенный сад. Дом здесь заброшенный. Уехали хозяева от войны. Побоялись.
Надоело им просыпаться ночью в страхе. И чеченцы знали, что дом здесь пустует. В этом саду и расположились командиры. Один по сотовому телефону болтает Кому-то что-то докладывает? Или так они координируют охват. Жалко, не знает Сохно как следует языка. Пора было бы и изучить. Но... Момент — удобнее не придумаешь. Двое вслушиваются в тишину, всматриваются в темноту. А разговор командира мешает им уловить момент приближения смерти.
Сохно положил автомат и «винторез» под куст.
Достал метательный нож, отстегнул клапан, достал мачете и прибросил его в руке, ощущая уверенность хватки, приготовил лопатку. Пять метров. Первый метательный вошел ближнему чеченцу сзади под лохматую шапку, перерубил шейный позвонок. Он не успел еще упасть, когда Толик сделал стремительный бросок вперед, тут же выпад с вытянутой левой рукой — мачете вошел в горло к лениво обернувшемуся второму. Третий, с телефонной трубкой около уха, тоже обернулся вовремя. Капитан улыбнулся ему мило, милее просто не умел. И увидел животный страх, мольбу о снисхождении, о прощении в глазах противника. А лопатка уже совершала свое смертельное движение. Она отсекла голову начисто, перерубила телефонную трубку и кисть, эту трубку держащую.
Ладно. Надо продолжать работать. Он мысленно сказал себе так и тут же понял, что выразился правильно, бойня стала для него обыкновенной будничной работой. А будничная работа радость приносит не всегда.
Но сегодня — субботник. Да, сегодня же суббота.
Делали же когда-то всесоюзные субботники, И называли их праздниками. Он сегодня постарается устроить праздник. И себе, и им. Пусть напоследок повеселятся...
У безголового командира чеченцев — ив прямом, и в переносном смысле безголового, иначе не полез бы он так неподготовленно на опытного бойца спецназа — оказался такой бинокль, какой и нужен был Сохно. И снять его с укороченной шеи уже не составляло труда. Бинокль с прибором ночного видения.
Теперь можно и осмотреться. Но сначала подобрать свое оставленное оружие. Инстинкт сработал — он шагнул в кусты, но опоздал. Оттуда уже выходили двое. Они поднимали его автомат и винтовку.
Пистолет Стечкина оказался в руке настолько быстро, что Толик сам удивился. Он и подумать еще не успел, а пистолет уже стрелял. Словно самостоятельно принимал участие в бою, словно сам носил погоны и был боевой единицей, составляющей небольшой отряд капитана. Подстраховывал командира. Но выстрелы обнаружили командира раньше времени, а он надеялся еще выпустить хотя бы одну обойму из «винтореза» в тишине и блаженном, но обманчивом ночном спокойствии приграничной станицы. До того, как начнется всеобщая заваруха.
Но теперь заваруха началась.
Спрятаться за куст. Кто знает, у кого еще есть бинокли с ПНВ. Лучше не подставляться. Присесть.
И из такого положения осмотреться. Вот они. Группа выходит к котельной. Справа другая группа — шестеро. Эти сами подставляют себя под огонь с водонапорной башни. Не подведи, Санек! Эти — твои клиенты! Раньше закончишь — раньше похмелишься.
А пятеро первых... Они как раз остановились и вслушиваются в то, что происходит сзади. Испугали их выстрелы «господина Стечкина». Сохно отбросил бинокль и взялся за «винторез». Три первых коротких выстрела почти без интервала. Три попадания. Двое из группы успели залечь, и потому следующая пуля ушла в сторону.
Ракеты. Сразу три с разных сторон. Казаки поднялись. Стрельба из-за реки. Машины берут. Молодцы. Жалко, автоматов у них небогато. Из дробовиков лупят. «Идет охота на волков, идет охота...»
Короткие и хлесткие очереди из центра станицы.
По звуку Толик понял, что это от здания ментовки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131