Странное у него сложилось мнение о соотношении сил. Об освобождении ни Тарханов, ни Иван с ним не заговаривали. Голова у парня должна изрядно побаливать после мощного удара капитана.
Поэтому его пока, почти как инвалида, прощали.
Третий американец говорить и ругаться уже, естественно, не мог.
— А теперь объясни, что мы будем делать с этими друзьями.
— Беседовать. Очень мило побеседуем о сути профессионализма. И постараемся углубиться в технологические детали. Третьего придется закопать.
И забыть...
Буйный американец за спиной замолчал. Прислушивался, стараясь понять суть разговора. До него, видимо, только что дошло, что третий их товарищ мертв. И он сделал правильный вывод, что ему хорошего ждать тоже не придется.
— Развяжите! — рявкнул он уже не с прежним задором, почти просяще. — У меня нога затекла.
— Для того тебя и связывали, — подал голос Иван. — Ноги затекают, кровь приливает к голове.
Лучше думать будешь. Может, и сообразишь, что тебе лучше забыть свой гонор.
— Ох, попался бы ты мне чуть раньше... — американец все же не выдержал. — Что бы я из тебя сделал, парень... Ты в самом страшном сне такого не видел.
Ты всю оставшуюся жизнь меня вспоминал бы, когда в аптеку за лекарствами соберешься.
Иван оставался невозмутим. Американец, видимо, оценивал свои перекачанные мышцы очень высоко. Капитан смотрелся рядом с ним не столь эффектно. Это американца злило, потому что он не успел даже оценить профессиональность и четкость нанесенного удара — единственного, которого хватило с достатком.
— Раньше или позже, но ты сам-то мне уже попался. Так что подумай — в следующий раз, как и в предыдущий, результат был бы тем же самым.
— Ты, писака, меня сзади ударил.
— А кто тебе сказал, что на войне грудью в грудь идут? Для того и придуманы засады. И побеждает тот, кто головой быстрее и лучше соображает. Если ты подставил свою тупую башку, значит, ты плохой солдат. И не научили тебя как следует воевать. Усвой, что здесь ты не в своей части, не в спортивном зале.
И вообще не в Америке. Здесь с тобой будут обращаться только так, как ты того заслуживаешь.
Иван говорил спокойно, раздумчиво, с издевкой.
Американца такая манера речи задевала сильнее, чем задели бы новые побои.
— А все-таки... — Ригана хотел спросить, но оглянулся и не произнес вопрос в присутствии американцев. — Пойдем прогуляемся.
— Пойдем, — согласился Артем.
Иван остался беседовать с американцем.
Дверцы хлопнули в ночной тишине особенно громко. В лесу было светлее, чем в машине. Яркая растущая луна располагала к сокровенному. Француз осмотрелся, отошел на десяток шагов и сел на поваленный ствол сосны. Нервно закурил, сделал несколько затяжек, выпуская особенно белый в ночи дым перед собой.
— Скажи мне, что будет дальше. Я понимаю, что ты выручил меня. Можно сказать — спас... Я тебе благодарен. Но я человек в достаточной степени благоразумный. На риск пойти я могу и люблю это делать. Но я не хочу быть преступником. А мы уже убили одного.
— Спас — без «можно сказать»... — с улыбкой уточнил Тарханов. — Тебя бы к этому часу уже закопали. Это несомненно. Что касается нашего трупа, то это трудно назвать убийством. Скорее — необходимая мера самозащиты. И не бери это на себя. Не говори — «мы». Это сделал не ты, а мы с Иваном.
Француз не хотел этого показать, но от таких слов он явно почувствовал облегчение.
— Я понимаю. Они хотели меня убить. Но это — они... А я не хочу быть таким же, как они. Я не хочу их убивать. Хотя, честно говоря, не знаю, как из такой ситуации выбраться. Я впервые так вот попал.
Если отпустим — нас все равно достанут. Не отпустим — их будут искать. И опять выйдут на нас. Но не убивать же их, в самом деле... А ты, как я понимаю, на это и настроен?
— Нет, Серж. Успокойся. Мы только допросим их. Серьезно допросим. Если уж пошли на такое отчаянное дело, как схватка с американцами, то надо до конца выработать эту жилу. Понимаешь? Надо все узнать, что сможем. А потом сюда придут люди, которых я вызвал по телефону. Помнишь, я на заправке звонил? Они американцев заберут с собой. Заодно и ты с этими людьми побеседуешь. По той же самой теме.
— Что это за люди?
— Из тех, кто попал под действие звукового излучения генератора.
— Сербы?
— Да.
— А что они делают на этой стороне?
— Я специально пригласил их на встречу с тобой.
— Серь-езно?
— Куда уж серьезнее. Получишь материал из первых рук. Я же обещал. Кстати, ты тоже что-то обещал...
Француз помялся.
— У меня, вообще-то, пустяковый случай. Встретил я полковника знакомого. Француз, наш... Мы с ним в одном квартале живем. На улице здороваемся, а так почти не знакомы. Он рассказал. Ехал по делу.
Заклинило у него двигатель в машине. Масло не проверил, и заклинило. Прямо рядом с американской частью Хотел туда зайти, попросить механика машину посмотреть. Его не пускают. Дальше проходной ни на шаг. Обычно такого не бывает. Он и в Боснии много раз, говорит, к союзникам и заходил, и заезжал. А тут — ни в какую. Полковник подумал, что просто на посту в этот раз дурак стоит. Попросил позвонить командиру. Позвонили. И командир отказал.
И даже механика не дал. Вот такая часть... Никого не подпускают.
— А где это? — поинтересовался Артем.
— Если от Скопье ехать, то шесть километров не доезжая Куманова. Там между автомобильной и железной дорогами поселок какой-то стоит. Без названия. Несколько богатых коттеджей. Греки живут. И рядом с ними эта часть.
— Ладно. Это интересно. Только ничего не говори при американцах. Мы их и без этого разговорим.
— Похоже, они не очень разговорчивые.
Артем улыбнулся:
— Есть много специальных средств, чтобы человек стал болтливым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131