Если только отличие не кроется в
самой природе этих сил. Или искусства.

- Мужчина отдает, дорогуша. А женщина - берет.

Такой ответ не убедил Тенар, но она промолчала.

- Наша сила по сравнению с их - ничтожна, - сказала Мосс.
- Но у нее более глубокие корни. Она смахивает на старый куст
ежевики. А сила чародеев больше похожа на ель. Она высока и
величественна, но ей не устоять в жестокую бурю. А ежевичный
куст не вырвет с корнем никакой ураган.

Старуха хихикнула, довольная удачно подобранным
сравнением.

- Вот так-то! - воскликнула она. - Поэтому, может, оно и к
лучшему, что он ушел прежде, чем люди из деревни начали молоть
языками.

- Молоть языками?

- Тебя считают порядочной женщиной, а неподмоченная
репутация - это, дорогуша, капитал.

- Капитал, - повторила Тенар безразличным голосом. - Мой
капитал. Мое сокровище. Мое достояние. Мое богатство...

От долгого сидения у нее затекли руки и спина, и она
встала.

- Совсем как у драконов, что находят пещеры или строят
крепости для своих сокровищ и спят на них, оберегая свое
богатство. Брать, брать, и никогда ничего не отдавать!

- Ты узнаешь, чего стоит доброе имя, - сказала Мосс сухо,
- когда потеряешь его. Свет клином на нем не сошелся. Но его
утрату трудно восполнить.

- Будучи ведьмой, ты уже не надеешься стать почтенной
женщиной, Мосс?

- Не знаю, - задумчиво ответила Мосс после некоторой
паузы. - Узнать бы как. Может, дело в тем, что нельзя получить
и то и другое одновременно.

Тенар подошла к ней и взяла ее за руки. Удивленная таким
проявлением чувств, Мосс слегка отстранилась, но Тенар
привлекла ее к себе и поцеловала в щеку.

Старуха протянула руку и, робко коснувшись волос Тенар,
приласкала ее, как это обычно делал Огион. Затем она
отстранилась, пробормотала, что ей пора домой, и уже от самой
двери спросила:

- Или мне лучше остаться, раз чужеземцы где-то поблизости?

- Иди, - сказала Тенар. - К чужеземцам мне не привыкать.

В эту ночь, уснув, Тенар вновь очутилась в наполненной
светом и ветром бездне без конца и края, но теперь свет
потускнел и приобрел оранжево-красный, янтарный оттенок, словно
пылал сам воздух. Она будто очутилась в своей стихии: парила по
ветру, сама становилась ветром, его не знающим преград
дуновением. И никакой голос не окликал ее.

Утром она сидела на пороге и расчесывала волосы. Несмотря
на белизну кожи Тенар, ее волосы были иссиня-черными, а не
светлыми, как у большинства каргадцев. Они до сих пор
оставались такими, если не считать редких седых прядей. Тенар
вымыла волосы, воспользовавшись водой, что согрела для стирки.
Она решила, что раз уж Гед ушел и ее репутации теперь ничего не
угрожает, самое время заняться грязным бельем. Тенар
расчесывала волосы, просушивая их на солнце. В это теплое
ветреное утро искры так и били из-под расчески, срываясь с
кончиков развевающихся волос.

Подошла Ферру и встала неподалеку, наблюдая за ней. Когда
Тенар обернулась и увидела ее, она даже вздрогнула от
неожиданности.

- Что случилось, воробышек?

- Пламя... - сказала девочка со страхом или торжеством в
голосе. - По всему небу!

- Это всего лишь искры сыплются с моих волос, - поправила
ее Тенар, слегка подавшись назад. Ферру улыбалась, а Тенар
никак не могла вспомнить, видела ли она когда-нибудь улыбку на
лице малышки. Ферру вытянула перед собой обе руки, здоровую и
обожженную и сделала вид, будто пытается поймать что-то,
вьющееся вокруг распущенных, развевающихся на ветру волос
Тенар.

- Искорки. Так и летят, - повторила она и засмеялась.

В эту секунду Тенар впервые задала себе вопрос: какой
Ферру видит ее? Каким ей видится мир... и вдруг поняла, что не
знает ответа. Да и откуда ей знать, что видит тот, у кого
выжжен один глаз. Ей вспомнились слова Огиона: "_Э_т_у
_д_е_в_о_ч_к_у_ б_у_д_у_т _б_о_я_т_ь_с_я_", но она не
испытывала страха перед ребенком. Тенар вновь принялась
расчесывать волосы, так что искры забили фонтаном, и опять она
услышала тихий, с хрипотцой, смех.

Тенар выстирала простыни, кухонные полотенца, свое нижнее
белье и платья, одежду Ферру, и оставила сохнуть
(предварительно убедившись, что все козы в загоне) на теплой
траве луга, прижав их камнями, дабы уберечь от резкого
порывистого ветра позднего лета.

Ферру подросла. Ей было что-то около восьми, и хотя
девочка была слишком мала и худа дли своего возраста, за
последние пару месяцев ее болячки поджили, и боль ушла. Ферру
стала гораздо подвижнее и ела намного больше. Она быстро
вырастала из своей одежды, большую часть которой составляли
платьица младшей, шестилетней дочери Ларк.

Тенар подумала, что ей стоит сходить в деревню и навестить
ткача Фана, дабы узнать, сможет ли он дать ей пару отрезов
сукна за те помои, что она регулярно посылает его свиньям. Ей
хотелось сшить что-нибудь для Ферру. Да и проведать старика
Фана тоже не помешало бы. Смерть Огиона и болезнь Геда вынудили
Тенар держаться в стороне от деревни и от живущих там старых
знакомых. Последние события вырвали ее из привычной среды, из
выбранного ею мира - мира, где нет королей и принцесс, могучих
магов, властителей и кудесников, путешествий и приключений
(убедившись, что Хифер присматривает за Ферру, Тенар
отправилась в деревню, и сейчас размышляла по дороге), не
обычные люди совершают обычные поступки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75