Та, которую вы нашли в степи?– Да, это она.Хубилай обошел Беатриче вокруг, покачивая головой:– Нет. Мой брат прав – она не из моей свиты. Откуда ты явилась, женщина?Беатриче, потрясенная тем, что хан обратился к ней, потеряла на миг дар речи.– Моя родина зовется Германией, – ответила она не сразу. И поймала себя на мысли, что мужчины все это время разговаривали на арабском. Но почему? Не из вежливости ли по отношению к ней? Ведь среди принятых при дворе языков она понимала только этот. – Германия находится на севере Страны заходящего солнца. Я…– Я не знаю такой страны, которую ты называешь своей родиной, – перебил ее Хубилай, но в голосе его не было враждебности. – Как случилось, что ты оказалась в степи совсем одна – без повозки, без сопровождения? Кто бросил тебя там?Беатриче метнула взгляд на Маффео: что ответить?– Не знаю, великий хан, как это случилось. – Она утешалась тем, что хотя бы не лжет. – Я, к сожалению, ничего не помню.Глаза Хубилая сузились в щелки – он видит ее насквозь, как через увеличительное стекло. Уверена – читает все ее мысли… Одно ясно: хан не тот человек, которого можно обмануть. А если бы кто и захотел…– На твоей родине разговаривают по-арабски? – спросил он так же по-дружески и непринужденно, как если бы хотел узнать, который теперь час.Беатриче бросило в жар – это экзамен. И от того, как она его выдержит, зависит ее свобода или неволя, а может быть, даже жизнь или смерть. Надо выдержать во что бы то ни стало! Даже не из страха за свою жизнь, во всяком случае, не только поэтому…И вдруг ее осенила неожиданная мысль – надо произвести впечатление на Хубилай-хана. Что-то в нем напомнило ей вдруг одного хирурга, с которым она познакомилась во время учебы в ординатуре, – ходячая медицинская энциклопедия.Он ей очень нравился. Ее не раздражал даже его злобный цинизм и множество разнообразных мелких недостатков. Этот врач стал для нее образцом для подражания, не в последнюю очередь благодаря ему решила она посвятить себя хирургии, несмотря на уговоры друзей и родных.– Нет, – ответила она и посмотрела хану прямо в глаза.Мелькнула мысль, что смотреть на хана вот так, в упор, скорее всего, запрещено. Не исключается, что в этой стране такой взгляд непростителен и за него можно поплатиться жизнью.Но Хубилая этот взгляд, по-видимому, совершенно не смутил. Да и Маффео, наверное, предупредил бы ее заранее.– А откуда тогда ты знаешь арабский язык?– Я была одной из жен в гареме эмира Бухары. Там и выучила арабский.– В гареме? Так-так… – Хан стал расхаживать по своим покоям. – Тогда почему ты не в Бухаре? Ты сбежала оттуда?Она взглянула на Маффео: рассказал ли он что-нибудь о ней хану? Если да, то что?– Нет. – Решила, насколько возможно, говорить правду. – Эмир отдал меня своему личному врачу в качестве подарка, и этот врач позже отпустил меня на свободу.Хубилай удивленно поднял брови:– Он подарил тебе свободу? – И еще раз внимательно ее оглядел, как бы выискивая недостатки. – И сделал это по доброй воле? – Он покачал головой. – Или ты околдовала этого врача, или он один из тех, кто предпочитает мужчин.Видимо, ей не верят. Что делать, чтобы убедить его? Нельзя же выдать тайну о камне Фатимы…Но не успела она взглянуть на Маффео, чтобы найти у него поддержку, как император откинул голову назад и разразился хохотом. Смеялся он так, что по щекам потекли слезы. Наконец успокоился и положил руки ей на плечи.– Добро пожаловать в мой дом, Беатриче из Страны заходящего солнца! Пусть мой дворец будет твоим домом и пусть у тебя будут здесь друзья!Она не находила слов. Всего ожидала от Хубилай-хана, тирана и завоевателя, но только не этой человеческой простоты и сердечности, приветливой улыбки, озарившей его лицо.– Я… благодарю вас… – заикаясь, проговорила она.Маффео оказался прав: ей нравится Хубилай независимо от того, какие зверства он совершил или еще совершит до конца своих дней. Этот человек, с его лучезарной улыбкой и заразительным смехом, по-настоящему ей симпатичен.– Хубилай, у меня есть к тебе одна просьба, – склонился перед ним Маффео. – Беатриче была врачом у себя на родине и…– Женщина – врачом?.. – переспросил Хубилай и опять оглядел Беатриче, теперь недоверчиво. – Ты, должно быть, ошибся, Маффео. Может быть, ты имеешь в виду – одной из тех знахарок, что делают отвары из трав? Старухи рассказывают, мой дед Чингисхан во время дальних подходов в Страны заходящего солнца встречал таких знахарок. Они лечили болезни травами. Но, по рассказам, это все старые, некрасивые тетки, которые жили уединенно, скрываясь в темных, непроходимых лесах. Эта же…– Я не знахарка. Я хирург! – перебила его Беатриче.Постепенно она освоилась; Хубилай перестал казаться ей неприступным правителем. Ведь и в двадцать первом веке находились мужчины, которые не признавали женщин-хирургов. Даже среди коллег у нее возникали проблемы на этой почве. Хубилай искренне удивлен, не более того.– У себя на родине я лечила всевозможные травмы и раны.Император наморщил лоб.– Всевозможные раны?.. К примеру, раны от удара ножом, мечом или стрелой?Естественно, его интересовали раны, полученные в боях, – ведь он полководец. Ничего удивительного в том, что он думает о своих воинах.– Да, раны любого происхождения. Кроме того, переломы костей, контузии…Хубилай снова убрал руки за спину и длинными шагами заходил по комнате.– Это очень кстати. Китайцы умеют лечить многие болезни, но в лечении ран часто бессильны. Арабские врачи тоже не всегда справляются, полагаясь на волю Аллаха. Врач, способный лечить раны, – это подарок богов. Как много добрых и отважных воинов умерли на моих глазах!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101