На сей раз Филипп пил не спеша, смакуя каждый глоток.– Спасибо. Действительно очень помогает.Не выдержав пристального взгляда гостя, Джейн подошла к окну и остановилась возле широкого подоконника. Уэссингтон последовал за ней. Опершись одной рукой о стену, а другой все еще сжимая бокал, Филипп внимательно оглядел темную, почти пустую улицу.– Когда я вошел в комнату, вы стояли в глубокой задумчивости. Что так занимало ваши мысли?Джейн на мгновение замешкалась. Хотела солгать, но тут же осознала необходимость говорить искренне.– Я думала о вас.– И что же, позвольте узнать, вы обо мне думали?– Пыталась решить, что именно скажу, если сумею убедить мистера Тамбертона организовать еще одну встречу.– И к какому же выводу пришли? Что сочли нужным сказать в первую очередь?Джейн помедлила, глядя в пол так внимательно, словно пыталась прочитать ответ.– О, прежде всего, наверное, следовало бы попросить прощения за все неприятные и даже грубые слова, которые вырвались сами собой, просто от обиды. О вашей семье, о доме и друзьях.– Вы сожалеете?Джейн неопределенно пожала плечами, и губы изогнулись в едва заметной улыбке.– Не могу сказать, что глубоко сожалею, однако считаю необходимым извиниться.Филипп усмехнулся.– Интересный взгляд на ситуацию, мисс Фицсиммонс. А что еще вы сказали бы, если бы Тамбертон согласился устроить новую встречу?– Наверное, начала бы унижаться перед вами.– Не представляю, что это получилось бы.– И я тоже. Потому и хотела начать тренироваться.– Уязвленная гордость – горькое лекарство, не так ли?– Очень горькое. И я ненавижу его принимать.Граф снова коротко рассмеялся, и от этого негромкого, не слишком радостного смеха в душе Джейн что-то оборвалось.– А если бы вы, милорд, пришли на ту предполагаемую встречу? Какие слова показались бы вам своевременными?– Думаю, прежде всего слова раскаяния. В том, что вам пришлось увидеть в моем доме, и в том, как там с вами обошлись.– Так вы сожалеете обо всем, что случилось?– Если честно, то да. Мне очень и очень жаль. – Филипп отвернулся от окна и в упор взглянул на Джейн. В полумраке комнаты его и без того темные глаза казались бездонными и полными чувства. – Надеюсь, вы согласитесь принять самые искренние извинения.– Конечно, сэр. Благодарю. В свою очередь, надеюсь, что вы примете мои. Во-первых, за то, что явилась без приглашения, а во-вторых, за поведение, недостойное настоящей леди. Простите, пожалуйста.– С удовольствием. – Филипп проглотил последнюю каплю крепкого, обжигающего напитка и поставил пустой бокал на широкий подоконник. Прислонившись плечом к стене, граф привычным жестом сложил руки на груди.– Но ведь вы до сих пор не объяснили, с какой целью оказались в моем доме.– Почему-то показалось, что поступить следует именно так. От меня требуют принятия крайне ответственного решения, причем в исключительно короткие сроки. Я не хотела делать выводы на основании лишь тех коротких встреч, которые организовал для меня мистер Тамбертон. Предпочла провести собственное расследование. Тогда мне казалось, что оно многое прояснит, но…– Но все обернулось иначе.– Позвольте заметить, что в дома других джентльменов я не заходила.– А как прошли другие встречи? – Почему-то у Филиппа не возникло сомнений в том, что ничего хорошего из этих встреч не получилось.– Если честно, то очень плохо. Вот почему завтра утром мне предстоит еще одна беседа с мистером Тамбертоном. Элизабет считает адвоката весьма достойным человеком. Соответственно если он расположен к вам, значит, вы должны обладать какими-то вескими достоинствами, с лихвой искупающими недостатки. Вот я и собиралась узнать, в чем же конкретно эти достоинства заключаются.Джейн чувствовала себя неловко и неуютно: граф стоял слишком близко, смотрел слишком пристально, словно пытаясь заглянуть в душу и прочитать самые сокровенные помыслы. Джейн отвернулась к тускло мерцающему в камине огню.– Как вы считаете, что ответит на мой вопрос мистер Тамбертон?– О, думаю, начнет плести витиеватую паутину, рассуждая о моем благородном сердце и высоких моральных устоях, которые в силу жизненных обстоятельств оказались погребенными в глубине души.– Но окажутся ли эти слова правдой? Вы действительно человек с благородным сердцем и высокими моральными устоями?Филипп не спешил с ответом, явно раздумывая, не приукрасить ли реальность, но в итоге решил, что необходимо говорить чистую правду.– Нет, к сожалению, должен признаться, что это не совсем так.Неожиданная искренность немало удивила Джейн. Она подняла глаза, надеясь встретить глубокий печальный взгляд, но в глазах графа мерцали лукавые огоньки.– Так готовы ли вы похвастаться положительными качествами?Обдумывая ответ на озадачивающий прямотой вопрос, Филипп провел рукой по все еще влажным волосам, а потом присел на подоконник.– Боюсь, мне не удастся придумать ничего существенного. Признание могло бы показаться забавным, не будь оно слишком откровенным и близким к истине.– Уверена, что вы слишком суровы к себе. Наверняка можно обнаружить хоть искру благих намерений.– Сомневаюсь. К сожалению, во время нашей неудачной встречи вы оказались совершенно правы. Я настоящий негодяй и хам. Пью без меры, без меры предаюсь азартным играм и чрезвычайно склонен к распутству. За всю свою жизнь ни дня не провел в труде. Не имею ни увлечений, ни серьезных интересов. Судьбе было угодно сделать меня единственным сыном титулованного семейства. Должен сказать, что во всем, что подразумевает благородное происхождение и высокое положение в свете, я преуспел. Стремлюсь получить все доступные и даже недоступные выгоды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104