– изумленно воскликнула леди Нортвик. – Как нелепо! Девочка – копия Джека Уингейта.– За исключением глаз, – возразила леди Мандевилл. – Глаза перешли по наследству от Делюси.Батшеба немало удивилась, когда утром слуга принес записку с просьбой принять двух дам.Однако сейчас, когда обе сидели в ее комнате, причина визита прояснилась: Оливия вызывала острое любопытство.Сама маленькая негодница сидела как истинное воплощение ангельской невинности. Горничная расчесывала волосы юной гостьи, не скрывая восхищения и удовольствия. Повод для восторга действительно существовал: Оливии достались прекрасные волосы отца. Мягкие рыжие локоны не путались и не сбивались в комки, как жесткие своевольные черные кудри матери.– Все, что ни делается, к лучшему, – изрекла леди Нортвик. – Если бы Фосбери увидел девочку, то скорее всего забрал бы ее у вас.– Но зато она выросла бы в прекрасных условиях, – возразила леди Мандевилл. – Мать всегда должна в первую очередь думать о судьбе ребенка.– Наверное, вы правы, – натянуто согласилась Батшеба.– Возможно, так оно и есть, – примирительным тоном заметила леди Нортвик. – Однако вы, матушка, должно быть, забыли, что у миссис Уингейт одна-единственная дочь. Тем, кто обладает более многочисленным потомством, наверное, легче расстаться с одним из детей.– Но ведь Атертон отдал единственного сына Ратборну, – стояла на своем леди Мандевилл. – Подобные жертвы приносятся во имя будущего. В семье Карсингтонов Лайл получит исключительно достойное воспитание.– Не думаю, что Атертон полностью передал виконту заботу о сыне, – высказала авторитетное мнение леди Нортвик.– Если он до сих пор этого не сделал, то должен поспешить, – заключила леди Мандевилл. – Далми издавна славятся своей безалаберностью. И если бы сам маркиз Атертон не провел годы юности в доме Карсингтонов, то сейчас оказался бы совершенно безнадежным.Пожилая графиня устремила непроницаемый взгляд на Батшебу. Долго молчала, а потом наконец произнесла:– Матушка лорда Харгейта опекала меня во время первого светского сезона. А когда я оказалась в столь выгодной ситуации, что смогла выбирать из нескольких достойных претендентов, она посоветовала обратить внимание именно на лорда Мандевилла. Поэтому я считаю себя чрезвычайно обязанной ее светлости.Леди Нортвик тихо вздохнула. Потом, словно морской прилив под действием лунного притяжения, покинула место возле свекрови и подошла к Оливии.– Очень не хотелось бы огорчать лорда Харгейта и ставить в неловкое положение ваше гостеприимное семейство, – негромко обратилась Батшеба к пожилой леди. – Если бы лорд Нортвик не тревожился о здоровье Оливии, мы с ней покинули бы поместье вчера вечером.– И куда же вы намереваетесь отправиться? – поинтересовалась леди Мандевилл.– На континент.Батшебе с огромным трудом удавалось сохранять спокойствие и говорить ровным светским тоном.– О Господи, мисс Уингейт, у вас бурчит в животе, – раздался голос леди Нортвик. – Матушка, мы задерживаем миссис и мисс Уингейт. Им давно пора завтракать.– О, что вы, я совсем не спешу, – скромно, даже застенчиво пролепетала Оливия. – Горничная уже принесла мне горячий шоколад. На серебряном подносе. И с цветком в хрустальной вазе. Это было восхитительно.– Какое прелестное дитя, – умилилась леди Нортвик и осторожно провела рукой по роскошным рыжим волосам.– Ничего подобного, – решительно возразила Батшеба. – Прошу вас, не поддавайтесь ложному обаянию.– Мама! – Синие глаза негодующе блеснули.– Мы здесь не задержимся, Оливия, – строго ответила мать. – Можешь сколько угодно строить глазки и притворяться самой скромной, стеснительной и милой девочкой на свете, но предупреждаю: зря стараешься. Уезжаем немедленно.Леди Нортвик внимательно взглянула сначала на Оливию, потом на Батшебу.– Вот вам типичное воплощение ужасных Делюси. Теперь если встретите еще кого-нибудь, то сразу узнаете. Оливия, можешь прекратить любоваться собственным отражением в зеркале. Настало время для прощальной сцены.– Нет, еще рано, – категорично заявила леди Мандевилл. – И вы, миссис Уингейт, и Оливия непременно должны позавтракать вместе с нами. Я хочу, чтобы Мандевилл познакомился с юной особой.
– Просто ужас, – шепнула Батшеба Бенедикту. – На таком расстоянии я не в силах ее контролировать. Упорно делает вид, что не замечает моих взглядов. О, это уж слишком! Теперь уставилась на него так, словно он одновременно и солнце, и луна, и звезды.Бенедикт посмотрел туда, где по правую руку от лорда Мандевилла восседала Оливия, на лету ловя каждое слово графа.– Точно так же ты смотрела на меня, – пробормотал он в ответ. – Причем казалось, что вполне искренне.– Разумеется, я притворялась, – заявила Батшеба, – Просто хотела обмануть и завлечь. На самом же деле считаю тебя всего лишь терпимым. Можешь разобрать, что она говорит?Из-за присутствия посторонних завтрак проходил в парадной обстановке: в столовой, а не в утренней комнате. И все же Бенедикт удивился, когда графиня посадила Оливию справа от лорда Мандевилла, а леди Нортвик устроилась слева. Лорда Ратборна и Батшебу хозяйка пригласила на свой конец стола и любезно предложила им сесть рядом.Сейчас леди Мандевилл беседовала с Перегрином. Юный граф не сводил глаз с Оливии, хотя и старался вести себя вежливо. И даже Питер Делюси прекратил жадно пожирать взглядом миссис Уингейт. Он сидел рядом с Батшебой и упоенно созерцал ее дочь.Лорд Нортвик тоже поддался всеобщей предосудительной слабости.Сейчас наконец Бенедикт понял, в чем именно заключалась опасность и почему Батшеба так опасалась, что дочка отправится прямиком в ад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101