Какими глазами он взглянет на нас!
— Ты несправедлива к генералу, считая его способным переносить на нас ответственность за поступки Кортециллы! Верь мне, он иначе взглянет на дело! Он слишком честен, чтобы оценивать людей не по их собственным достоинствам, а по их родственным связям!
— Но он не может жениться на Инес, он должен отказаться от нее!
— Да, он должен отказаться от графини Инес де Кортециллы. Генерал Мануэль Павиа Албукерке не может быть мужем графини Кортециллы, так как это имя опозорено. Но генерал Павиа может свободно жениться на Инес Камаре!
— Так ты думаешь, что мы можем дать ей наше имя? — спросила с изумлением добрая женщина.
— Разумеется! Мы удочеряем Инес, сироту, не имеющую ни отца, ни матери, понятно, что при этих условиях она принимает нашу фамилию! А на этой фамилии нет никакого пятна, она ничем не замарана, и потому для генерала нет никакого бесчестия жениться на девушке с этим именем!
— Но ведь он узнает о позоре, который навлек на себя Кортецилла, и хотя Инес будет носить нашу фамилию, фактически она все-таки остается дочерью преступника, все-таки она его плоть и кровь, да и перед светом этого нельзя скрыть, нет ни малейшего сомнения, что всем будет известно, что Павиа женится на Инес де Кортецилле, хотя в бумагах она и будет значиться Инес Камарой. И я сильно сомневаюсь, что генерал удовлетворится этой переменой имени своей невесты и не откажется от нее! Инес же не перенесет этого нового несчастья, этот удар сломит ее окончательно!
— Во всяком случае, мы обязаны предупредить генерала об всем случившемся! А дальше уже его дело, как поступить! Мы можем быть уверены в одном, что имеем дело с человеком честным и благородным, который пощадит и нас, и Инес, ибо в этом несчастии мы нисколько не виноваты! Но на этих днях нас ждут такие кровавые события, такие беды и несчастья, что дело Корте-циллы невольно позабудется!
— Но каково для Инес — переносить эту неизвестность?
— Не стоит ломать голову над тем, что может случиться да чего можно ожидать, когда, повторяю тебе, на днях мы услышим и увидим такие страшные военные события, что все остальное будет забыто! Война в самом разгаре, везде начинаются осады, каждому впору думать и заботиться о спасении своей жизни!
— Для Инес, — возразила сеньора Камара, — забота о жизни останется на последнем плане, я знаю ее, она так страстно любит генерала Павиа, что, откажись он от нее, жизнь ей станет немила, он для нее дороже всего на свете!
— Сейчас мы не должны показывать ей, что их свадьба может не состояться, — заметил майор. — Однако уже шестой час, а мы еще не обедали, я страшно хочу есть. Вообще я тебе советую не менять под влиянием горя нашего обычного распорядка жизни и, в особенности, не выказывать своего отчаяния. В подобных случаях пример много значит, если ты не станешь все время думать об этом ужасном происшествии, не выбьешься из колеи своих обычных занятий, ты поддержишь Инес, отвлечешь ее от дум о том, чего ни исправить, ни предотвратить нельзя. Идем же в столовую и сядем, как обычно, за стол!
Сеньора Камара не могла не признать благоразумными советы своего мужа, и вскоре все семейство сидело за столом. Хотя аппетита у молодых девушек и не было, но, чтобы не изменять обычного порядка в доме доброго майора, они приняли участие в обеде.
Ближе к вечеру Амаранта и Инес отправились гулять в сад вместе с супругами, и сеньора Камара со спокойным видом утешала свою племянницу.
Небо покрылось черными облаками, и в десятом часу, когда совсем стемнело, все семейство разошлось по своим комнатам, искренне пожелав друг другу спокойной ночи.
Дом майора был одноэтажный, и кровля на нем была почти плоская, как у большинства домов в Пуисерде.
Спальня старых супругов выходила окнами в сад, и потому на ночь их оставляли открытыми. Инес же и Амаранта занимали маленькую комнатку с одним окном, выходящим на улицу.
Когда молодые девушки пришли к себе, простившись с майором и его супругой, им показалось, что очень душно, и, против обыкновения, они тоже не закрыли окна.
Они долго разговаривали, и было уже за полночь, на улице стояла мертвая тишина и не было видно ни души, когда Амаранта легла наконец в постель. Инес же осталась сидеть у окна, говоря, что ей еще не хочется спать.
Через несколько минут раздалось тихое, ровное дыхание крепко заснувшей Амаранты. Подруга ее, глядя на пустынную улицу глазами, полными слез, погрузилась в свои грустные думы.
Ей страшно захотелось увидеть своего пропавшего отца. Ее мучила совесть, что она покинула его! «Что бы он ни сделал, — думала она, — он все же мой отец! И, может быть, он уже умер, не простив мне моего поступка, не прижав меня в последний раз к своему сердцу!».
Ее воображению живо представился его образ, в памяти всплывали разные воспоминания о нем. Веки ее сомкнулись, и воспоминания перешли скоро в грезы. Она задремала, и ей снилось, что она слышит его голос, что он зовет ее, но она не знает, где он, куда ей идти!
Желание увидеть его становилось все сильнее и сильнее, он не переставал звать ее. И она вдруг неслышно как тень встала со своего места и направилась к двери, следуя этому призыву, который явственно слышался ей во сне.
Амаранта крепко спала и не слышала, как ее подруга приблизилась к двери, открыла ее и вышла из комнаты.
Все потрясения дняи возбужденное состояние вновь вызвали припадок ее давнишней болезни, которой она была подвержена с детства. Читатель, вероятно, помнит, что она была лунатиком, и что не раз Антонио спасал ее от смерти во время опасных похождений, совершаемых ею во сне.
Все в доме спали крепким сном, и удержать ее было некому, на улице тоже не было ни души, и она неслышными, но твердыми шагами вышла во двор и взобралась на крышу дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131