— Удовольствоваться этими? Да я не осел! Отдавай мне сейчас же мои десять тысяч золотых!
— Полно сумасбродничать! Поторгуемся.
— Ты с ума сошла? О чем тут торговаться? О чем еще говорить. Герцог подарил мне эти деньги, ты должна только отдать их мне. Отдавай прямо сейчас!
— Ах ты, низкий вор, обманщик! — вдруг вскричала дукеза, не в силах больше сдерживать свой гнев, видя, что прегонеро неуклонно стоит на своем. — Ах ты, трава сорная! Сама, впрочем, виновата. Зачем я связалась с такой сволочью! Постой, ты еще поплатишься за это!
— Молчи! Или худо будет!
— Я ж упеку тебя под суд, изменник! Пусть сама разорюсь, лишь бы тебя упечь, негодяй!
— Молчи! — в бешенстве воскликнул прегонеро.
— Смотри, чтобы я не приказала своим людям вы* швырнуть тебя из моего дома, разбойник!
— И им и тебе тогда худо придется! Я требую своих денег и не уйду отсюда, пока не получу их!
Злой и громкий смех дукезы был ему ответом.
— Стой, если у тебя так много времени, а у меня ничего нет. Ничего, слышишь? Совсем ничего. Подай на меня жалобу, если хочешь, но если ты не уйдешь, я позову, полицию, чтобы вывести тебя отсюда. Вот до чего мы дошли!
— Лучше не ворчи. Смотри, чтоб я не рассвирепел, ты меня знаешь!
— Ворчать будешь ты вместо того, чтобы деньги считать, — продолжала взбешенная Сара Кондоро. Лицо ее покраснело и глаза, выкатившись из орбит, налились кровью. — У меня больше ничего нет! Ступай, жалуйся на меня! Но Тобаль прогонит тебя со своего двора, об этом уж я похлопочу. Погоди, разбойник, ты еще узнаешь меня!
— Что ж, дашь ты мне деньги или нет?
— Ни одной монеты не дам!
— Подумай сначала, пока я еще не ушел.
— Это мое последнее слово: я тебе ничего не дам! Я хочу проучить тебя, изменник, будешь знать, как доносить! Я бы тебе еще пять тысяч дала, а теперь не дам ничего!
Прегонеро взялся за шляпу.
В эту минуту в комнату вошел слуга и, подойдя к дукезе, сказал ей несколько слов на ухо. Сара Кондоро заметно испугалась.
— Погоди, — закричала она прегонеро, который уже собирался выйти из комнаты, — погоди еще!
Потом она тихо что-то сказала слуге, и тот поспешно вышел.
Дукезу, казалось, взволновало полученное известие.
— Подумай хорошенько, — уже спокойнее заговорила она, обращаясь к прегонеро, которого хотела удержать. — Пять тысяч я тебе дам, но не больше. Если ты согласен, то и дело с концом.
Прегонеро молча направился к двери.
— Так ты не хочешь? Ну, ступай! — крикнула ему вслед Сара Кондоро.
У двери прегонеро обернулся.
— Ну, давай свои пять тысяч, — глухо сказал он с заметным волнением.
— Ого! Я понимаю, хитрая лисица. Ты думаешь, что и так можно: взять теперь пять тысяч, а потом еще потребовать пять! Но я говорю тебе, что больше у меня нет! Ты должен мне дать расписку в том, что полностью удовлетворен.
Прегонеро опять направился к двери.
— Я получу свои деньги от герцога, — сказал он. Старуха сжала кулаки; эти последние слова подействовали на нее.
— Ты подлейший плут! — проворчала она. — И лучше мне сразу и навсегда с тобой расстаться. Я дам тебе деньги, но берегись! В мой дом тебе больше нет дороги после этого!
— Я знал, что ты образумишься, — спокойно заметил прегонеро. — Давай деньги!
— Сегодня я дать их не могу, у меня здесь нет такой суммы.
— В таком случае, герцог мне ссудит ее.
— Уж как ты жаден до золота! — злобно заметила старуха.
— Я хочу получить все сегодня. Это мое последнее слово!
— Ну так ступай вниз к кассиру, сеньору Дурасо; он выплатит тебе всю сумму. Но знай, я не забуду тебе этого, и ты у меня не раз припомнишь эти десять тысяч! — грозила Сара Кондоро. Злость почти лишала ее сил. Она подошла к столу, написала что-то на клочке бумаги и швырнула написанное прегонеро.
Тот поймал бумагу и вышел, не сказав ни слова.
— Погоди, жадный, хитрый сутяга! — бормотала Сара Кондоро, грозя ему вслед. — Погоди, бездельник! Ты еще вспомнишь меня! Чтоб тебе не впрок пошли эти деньги! Хорошо, однако, что Хуан не вслух доложил об Арторо, а то бы прегонеро еще услышал и намотал себе на ус; хорошо, что он не видел его. Но что ему нужно, этому старому плясуну? Зачем он из Логроньо пришел сюда? Не хочет ли он тоже пощипать сеньору дукезу теперь, раз у нее снова копейка завелась? Ну, это будет с его стороны лишний труд, однако чего ж ему еще искать здесь? Правда, он многое знает из моего прошлого, но пусть хоть все об этом знают, мне все равно, денег я больше давать не стану.
Она подошла к двери, которая вела в смежную комнату, и, открыв эту дверь, сказала:
— Войдите, Арторо. Что скажете новенького? Давно мы не виделись. Как поживаете? Как вы, однако, постарели и похудели, Арторо!
Старый танцор, низко поклонившись, подошел поближе. Лицо его было грустно. Он был одет в длинный широкий плащ, театрально закинутый за плечо. Редкие волосы его и борода были седыми. Он оставил свою старую измятую шляпу в другой комнате.
— Постарел и похудел, — с горечью повторил он. — Да, сеньора дукеза, вот что значит нужда и голод!
— Ваши дела все еще так плохи, Арторо? Танцор пожал плечами.
— Мне уже недолго осталось выступать, а все же немногие могут сравниться со мной. Вы еще сами в этом убедитесь, сеньора. А Хуанита, моя дочь Хуанита! Вот бы вы посмотрели на нее. Она танцует прекрасно! Она могла бы выступать на любой испанской сцене. Я прибыл с нею в Мадрид, потому что на севере бесчинствуют карлисты и оставаться там небезопасно. Тут я стал осведомляться о здешних ценах, и как же я удивился, и обрадовался, услышав о прославленном вашем салоне и о том, что вы сами им заведуете.
— А! Я понимаю, Арторо, вы хотите у меня дебютировать.
— Это пламенное желание мое и Хуаниты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131