Сабин отсалютовал и вышел. Фабий закрыл за ним дверь.На палубе трибуна ждал Корникс.— Господин, — оказал он тревожно, — пока вы там сидели в каюте, мне показалось, что этот проклятый грек все время крутился рядом и пытался подслушать. Может, прижать его немного?— Не стоит, — зевнул Сабин и пренебрежительно махнул рукой. — Это жалкая корабельная крыса, недостойная внимания. Давай лучше вздремнем, пока есть время.Он расстелил плащ и улегся из палубу. Корникс прикорнул невдалеке. Вскоре оба они уснули под мерный скрип снастей, легкие хлопки паруса и тихий убаюкивающий плеск волн за бортом.А Никомед стоял на мостике и сузившимися глазами смотрел на темное море."Так вот кто почтил посещением мой жалкий корабль, — злобно ухмыляясь, думал он. — И даже этот мудрый и справедливый правитель не захотел заступиться за своего верного подданного, когда того били и оскорбляли. А я-то из-за тебя жизнью рисковал. Что ж, и ты такой же римлянин, как и другие, даром что цезарь. Ладно, придет время, припомню я вам еще о славе Греции... "В сущности, плевать было Никомеду на героев Древней Эллады. Ахиллес был ему так же безразличен, как и Ромул; он охотно продал бы их обоих по сходной цене. Но нанесенная ему жестокая обида пробудила даже его сомнительное чувство патриотизма.«Девиз римлян, — продолжал думать он, скрипя зубами в бессильной ярости, — разделяй и властвуй. Что ж, воспользуемся вашим собственным рецептом. Натравим одних гордых квиритов на других. А когда они перебьют друг друга, вот тогда снова возродится слава Афин и Спарты, снова миром будут править эллины, а не жалкие варвары с берегов Тибра».Никомед совсем распалился. Еще немного, и он готов был бы сам сформировать фалангу и повести ее на римские легионы.Но постепенно прохладный ветер остудил патриотический пыл грека. Однако ненависть глубоко засела в его сердце и активно питала мозг, вынашивавший коварные планы...Уже рассветало, когда «Золотая стрела» вошла в гавань Пьомбино и двинулась к причалу.На палубе появился Фабий и приблизился к Сабину, который уже проснулся и стоял у борта.— Эй, трибун, — позвал он негромко, чтобы не услышали матросы. — Как ты собираешься добираться до Рима?— По суше, — твердо ответил Сабин. — Я уже договорился насчет лошадей. Сейчас мы отдохнем пару часов, а потом двинемся в путь. Я уже сыт морем по горло.Фабий покачал головой.— Что ж, может, ты и прав. Я уж было подумал, что раз уж наш преисполненный гражданского долга шкипер плывет вдоль побережья, ты мог бы отправиться вместе с ним и сэкономил бы время. Но, похоже, он тебя так любит, что, чего доброго, утопит где-нибудь по дороге вместе с кораблем. Ладно, поезжайте по виа Аврелия. Так будет надежнее. Но — торопитесь — время не ждет.Сабин кивнул. Сенатор помолчал немного, наблюдая, как матросы готовятся к швартовке, а потом вновь заговорил:— Открою тебе маленькую тайну, трибун. Как ты думаешь, какую награду намерен дать тебе цезарь?Сабин пожал плечами.— Это ему виднее.— Да ты скромный парень, — улыбнулся Фабий. — Ну, а если напрячь воображение?Сабину был неприятен этот разговор. Он не любил гадать, да и выглядело это не очень этично.— Ну, какое-нибудь поместье, — сказал он неуверенно. — Или должность какую-нибудь...— Уже теплее, — сказал сенатор. — Действительно, должность. А какую?— Богам известно, — ответил Сабин, глядя в море. — Надеюсь, не куратора дорог?— Нет, — рассмеялся Фабий. — Не куратора. Цезарь хочет назначить тебя префектом претория.— Кем? — медленно переспросил Сабин, поворачивая голову. — Я не ослышался?— Ты не ослышался, — ответил Фабий. — Но пока, наверное, не стоит рассказывать об этом каждому встречному. Многое еще неясно в нашей ситуации, хотя, должен признать, шансы на победу у нас неплохие. Я не ожидал, что цезарь так легко поверит нам после стольких лет упорного молчания. Что ж, наверное у него самого появились уже какие-то подозрения.Сабин не слушал сенатора. В его ушах все еще звучали только что произнесенные Фабием слова: префект претория, префект претория, префект претория...— В любом случае, мы с тобой союзники, трибун, — весело сказал патриций. — И я буду искренне рад, если именно ты получишь это назначение. Август уже некоторое время пытается найти замену нынешнему префекту, который довольно паршиво выполняет свои обязанности. Но он — протеже Ливии, и до сего дня мог чувствовать себя вполне спокойно. Ну, а теперь у него появился опасный конкурент. В общем, желаю тебе успеха, Гай Валерий Сабин.— Благодарю тебя, достойный сенатор, — ответил тот, до сих пор пребывая в легком трансе.Префект претория... Подумать только!Цезарская гвардия — преторианцы — была сформирована не так давно. Это было привилегированное подразделение, в чьи обязанности входила охрана Палатинского дворца — резиденции Августа; они также сопровождали принцепса в поездках.Цезарь не очень любил, когда его окружал лязг оружия и топот подкованных сандалий. Обычно в официальных случаях он ограничивался лишь эскортом ликторов, как того требовала традиция, преторианцам же оставлял караульные обязанности в Риме. Только небольшой отряд нес службу при особе Августа.В его распоряжении находилась также личная охрана, состоявшая главным образом из пленных германцев. Хотя эти люди — по воле цезаря сменившие рабские цепи на почетную службу во дворце — были безмерно преданны своему благодетелю, он не питал к ним особых симпатий и крайне редко появлялся в их окружении.В то время корпус преторианцев состоял из девяти когорт пехоты по тысяче человек в каждой и двух эскадронов конницы. Три когорты стояли в Риме, расквартированные по частным домам, а остальные были разбросаны по всей Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158