Речь шла, вроде бы, о тренировке в необычных условиях. Но пока все это – Иван взглянул в бассейн, где Второй и Десятый кружили друг против друга – походило на дешевый спектакль.
Дешевый для него, для Ивана. Для тех, кто в нем участвовал, все было вполне серьезно – и смерть, и необходимость бороться за жизнь. Но для себя Иван не видел ни в ком из десяти достойного соперника.
Иван резко повернулся к Крестному.
– Зачем ты меня сюда привез?
Смех Крестного гулко разнесся по пустому бассейну, шарахнувшись от стены к стене. Услышав его, Второй оглянулся, ища глазами Крестного, и это был последний его взгляд. Он тут же получил от Десятого удар по ногам и упал на спину. Подняться ему Десятый уже не дал.
– Заскучал, все-таки, Ванюша, – смеясь сказал Крестный и сделал знак рукой, чтобы выходила последняя оставшаяся пара – Шестой и Восьмой.
– Потерпи, сынок, – сказал Крестный оборвав смех. – Сейчас мы здесь закончим и пойдем ужинать. И я все тебе объясню.
Закончили они минут через десять, когда Шестому удалось обмануть Восьмого.
Шестой сделал вид, что неудачно споткнулся, и упал на спину.
Иван ясно видел, что он притворяется, но Восьмой, обрадовавшись подарку судьбы, не обратил внимания на сконцентрированную, слишком опасно сгруппированную позу Шестого. И подошел слишком близко, уверенный, что нанесет сейчас последний удар, который решит исход этого поединка и принесет ему победу.
И тут же сам получил мощный удар ногой по яйцам, согнувший его пополам и лишивший на секунду способности вести бой. За полсекунды Шестой успел встать на ноги, еще через полсекунды он уже висел у Восьмого за спиной и обхватывал руками его голову.
Резкий рывок, и все было кончено.
Крестный подождал, когда Шестой выберется из бассейна, встал и окинул взглядом забрызганный кровью кафель и пять трупов, живописно валявшихся в лужах крови по разным углам бассейна.
Он собирался что-то сказать, но только усмехнулся и промолчал.
Иван закуривал свой любимый «Winston». Вид крови и чужой смерти мало его волновал.
– Пойдем Ваня, перекусим, – Крестный взял его под руку, повел к выходу. – Надеюсь, аппетит я тебе не сумел испортить?
Иван покачал головой.
– Глупо все это, Крестный. Столько времени, столько сил ты тратишь на то, чтобы пятеро жеребцов загрызли пятерых меринов...
– Ты даже не знаешь, насколько ты не прав, Ваня, – Крестный тяжело вздохнул. – Их ведь никто не заставлял лезть сегодня в бассейн. Они – добровольцы. Они год прожили вместе. Тренировались, ели и спали вместе. Вместе ебли проституток, которых я им привозил. Вместе ходили на задания и защищали друг друга от чужого свинца, если этого требовала ситуация.
Крестный сделал паузу, давая Ивану время прочувствовать свои слова. Однако у Ивана все это никаких чувств не вызвало.
– А сегодня ни один не отказался, когда я предложил им залезть в бассейн... Кому-то из них пришлось убить сегодня своего друга, можешь быть в этом уверен.
При этих словах Крестного что-то едва шевельнулось у Ивана в памяти. Какие-то отголоски из лагеря спецподготовки, из первых месяцев в Чечне...
«Друг – это мертвый человек, который лежит с тобой рядом, и убить которого ты уже не можешь, – подумал Иван. – Почему Крестный говорит, что эти, в бассейне, были друзьями? Ведь они же были живы... Друг, это человек, который смотрит на тебя с той стороны смерти... Оттуда, обычно, смотрят многие, но все молчат, а друг может рассказать, что там – за смертью...»
Иван пожал плечами.
Крестный досадливо вздохнул.
«Похоже, для Ивана это и впрямь дешевый театр, – подумал он. – Этим его не проймешь.»
Крестный уже около года пытался воздействовать на Ивана, но все его попытки, какие он только не предпринимал за этот год, оказывались неудачными.
Как управлять человеком, у которого есть душа, Крестный знал. Он знал, как убить душу, умел и даже любил это делать, считая, что душа для дела – штука вредная. Но всякий раз он обнаруживал ее в человеке, и человек оказывался, фактически, в его руках.
Как управлять Иваном, Крестный не знал. Именно это было исходной точкой всех его противоречивых чувств к Ивану. Именно за это он и уважал Ивана, и ненавидел его, и любил, и боялся.
Вся эта чушь о друзьях, которую он только что вывалил на Ивана, не имела никакого значения в реальной жизни. Она годилась лишь для первокурсников, еще не сдававших экзамен «голыми руками», и живущими слабыми, сопливыми остатками своих прежних жизней.
– И все же, Ваня, – упорствовал Крестный, – если они туда полезли, значит они поняли что-то. И теперь я этим пятерым доверяю больше, чем вчера мог бы довериться всей десятке.
– Ты меня утомил, Крестный, – покачал головой Иван, – давай ближе к делу.
– Вечно вы, молодежь, спешите. Я старик, и потому – нетороплив. Садись, Ваня, бери шашлык, кушай и послушай меня, старика.
Они сели за полусгнившим деревянным столом какой-то беседки, на котором уже лежали приготовленные шампуры с мясом, стоял кувшин с красным вином и высокие бокалы из тонкого стекла.
Метрах в пяти за беседкой горел костер, возле которого возился с шампурами медведеобразный глухонемой из арбатского ресторана Крестного.
– Ты прав, Ваня, – сказал Крестный, – не для того я тебя сюда привез, чтобы показать, как молодые бараны рога сшибают. Что тебе до этого? Мертвых баранов ты, что ли, не видел?
Крестный налил по половине бокала полупрозрачного красного вина, кивнул Ивану – бери, мол, – сам подцепил длинный шампур, провел носом вдоль капающего жиром мяса, вдыхая аромат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60