Народу почти не было, Иван сидел на остановке и дожидался троллейбуса. Через полчаса к нему подсела кокая-то старушка, вида самого простого, из тех, что живут торговлей на базаре и сбором бутылок. Иван не почувствовал при ее приближении никакой опасности.
– Эй, мужик, – бесцеремонно толкнула она его в плечо, – ты куда едешь-то? Куда тя несет?
Иван не глядя оттолкнул ее руку.
– Нет, мужик, ты не прав! – заявила баба. Она была серьезно пьяной.
– Нет, ты скажи, на хрена тебе куда-то ехать, если тут рядом, все есть. Тебе же некуда ехать-то мужик! Не-е-ку-да!
Она погрозила Ивану пальцем, вновь схватила его за плечо.
– Пойдем со мной! – по пьяному убедительно и делово заявила она. – Нет! Не думай. Себя я не предлагаю.
Пьяная бабка кокетливо покрутила толстым безобразным задом.
– У меня там все есть. Все найдем. Были б деньги. У тебя есть деньги? А мужик?
Иван просто не знал, как от нее отделаться, и был в некоторой растерянности. Свернуть ей шею было проще простого. Без всякого шума. Но Ивану не хотелось этого делать! Он хотел одного – спокойно сидеть и ждать троллейбус. И если бы это спокойствие никем не нарушалось, он готов был просидеть так сутки.
– Ты че, глухой, да? – приставала бабка. – Деньги у тебя есть? Есть?
Иван сунул руку в карман, достал несколько бумажек, сунул их бабке. Та удовлетворенно мотнула головой, сделала шаг от остановки, посмотрела на бумажки, потом на Ивана, и спросила:
– Мужик, ты че, ебнутый?
Иван промолчал, не зная как отвязаться от назойливой бабки.
– Тогда давай еще! – заявила старуха, не дождавшись ответа.
Иван встал. Бабку как ветром сдуло.
Подходил троллейбус. Иван с удовлетворением отметил, что в нем всего человек пять, считая водителя.
«Чертова бабка, – думал Иван, проезжая Таганскую площадь. – Ведь червяк же! А почему-то не раздавил ее...» И без того подавленное настроение Ивана вконец испортилось.
Он проехал мост через Москву-реку, мост через Водоотводный канал, Павелецкий вокзал и вышел, не доезжая Добрынинской площади. Свернув направо, он углубился в лабиринт каких-то Монетчиковых переулков, которые он сначала считал, а потом сбился со счета и плюнул на это, потому что это было ему совершенно безразлично.
Потом он выбрел на какие-то Новокузнецкие переулки, обрадовался, что с ними тоже получится путаница, но Новокузнецких оказалось всего два, оба длинные и кривые и это немного разочаровало его.
Иван вышел на улицу Островского и когда добрался до ее конца, к Третьяковке, город уже проснулся.
И тут Иван вспомнил еще одно условие Крестного – если за сутки он не убьет никого из охотников, он проиграл.
Иван выматерился.
«Сопляк, салага херова, – ругал он самого себя, – разнюнился, тяжело, убивать ему не хочется... Крестный тебя с дерьмом смешает, если ты не выиграешь в эти его игрушки. Да ладно, Крестный, сам-то ты как?..»
Иван взглянул на часы. Охотника из «джипа» он убил, помнится, часов в десять утра. Значит у него осталось часа два, не больше, чтобы найти охотников. Хотя бы одного охотника.
Что делать? Нужна хоть какая-то идея, чтобы срочно разыскать кого-нибудь из них.
«Да, замаскировался с перепугу, – подумал Иван. – Так и проиграть недолго.»
Ему было немного стыдно, за свои волнения и метания прошедшей ночью. Толи он уже адаптировался немного, толи просто отдохнул, но Москва не вызывала ум него уже такого опасения и чувства тревоги, как еще совсем недавно.
Он чувствовал, что чем-то в этом ему помогла и та бабка, которая вымогала у него деньги на остановке троллейбуса, и которую он не захотел убивать. Хотя чем она ему помогла, он понять, конечно, не мог. Даже сейчас он вспомнил ее как какой-то бред.
Но он понял, что в Москве можно было жить без убийства, несмотря даже на то, что тебе приходилось быть то «зайцем», то «охотником», в Москве жили люди, которые были и зайцами и охотниками одновременно, но это не было их профессией, это просто были их условия существования.
Как же быть с охотниками? Эта проблема не давала Ивану покоя. Бегать по Москве и нарываться на случайный контакт? Так можно всю неделю пробегать. Слишком глупо.
Охотников надо искать. Целенаправленно искать. А сначала вспомнить все, что о них знаешь.
Иван закопался в свою память. Это было что-то вроде сканирования. В его голове мелькали картины всех контактов, которые когда-либо были у него с людьми Крестного. Но ничего существенно информативного он не находил. Единственное, что смог он вспомнить – как выглядят некоторые из тех, кто сейчас на него охотятся. Вернее, как они выглядели когда-то, когда Иван их видел.
Внезапно он понял, что у него есть зацепка.
Иван вспомнил свой приезд в Москву, первый день, когда он поднял стрельбу у гостиницы «Украина» и когда люди Крестного ждали, когда Иван запрыгнет к ним в машину.
«Илья! – вспомнил Иван. – Того высокого длинноволосого парня звали Илья! Это он впервые назвал имя Крестного. Вполне возможно, что он еще жив, ни на какой операции его не подстрелили, и что он сейчас – один из охотников. Даже, если его и нет среди них... Он мне что-то сказал перед тем, как я отказался идти с ними... Куда я отказался идти? Да в ресторан „Берлин“ же! Конечно. Туда мы и подъехали после того как долго мотались по Москве... Что он сказал? Что-то насчет портье... Спроси Илью, он сказал. У портье.»
Это уже было что-то. Не бог весть что, конечно, но почему бы не попробовать, раз уж других вариантов все равно нет...
У Ивана оставалось полтора часа. Он решил действовать в наглую.
Иван вышел на Большую Ордынку и поймал такси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60