Выбери мне еще один пистолет. Из тех, что на тумбочке.
Женщина внимательно посмотрела на Ивана. Потом так же внимательно – на лежащее на тумбочке оружие. Наконец, она взяла один из пистолетов и протянула его Ивану. Иван увидел на нем цифру «3».
– Почему ты выбрала третий? – спросил он.
– Не знаю, – ответила она. – Наверное, потому, что это – сегодняшнее число. День, когда я встретила тебя. И когда умерла мать...
– Да, – сказал Иван. – Сегодня – это значит «здесь» и «сейчас», тот есть немедленно. «Сегодня» – это хорошее число...
«Зоопарк – это прекрасно, – думал Иван, шагая на Крымский вал. – Это рядом с домом». Он вспомнил крики попугаев и хохот гиены, которые не давали ему уснуть в его «берлоге» на площади Восстания, в маленькой квартирке на шестнадцатом этаже высотки.
Такси он остановил минут через пять. И пока мчался по Садовому кольцу, пролетая то Крымский мост, то Парк культуры, то Сенную площадь и толи начало, толи конец Арбата, то Калининский проспект, Иван думал о предстоящей встрече с Ильей и Крестным.
«Зоопарк слишком большой, чтобы искать в нем наобум, – размышлял Иван. – Так я до утра там ничего не найду. А утром появятся посетители, Илья протрезвеет и может вообще оттуда смыться. Трезвый, к тому же, он будет гораздо осторожнее. Он не мог не проболтаться. Должна быть какая-то зацепка...»
Иван еще и еще раз прокручивал разговор по телефону. Ага! Вот оно. «Волк чеченский...» Вольеры с волками, насколько помнил Иван, находились не на главной территории зоопарка, а на той, что вплотную подходила к Садовому кольцу. По его расчетам, она должна была граничить с двором какой-нибудь организации, фасадом выходящей на Садово-Кудринскую. Самый подходящий для Ивана маршрут. Он всегда шел не там, где его ждали. А что у входов в зоопарк его будут поджидать Иван почти не сомневался.
Он посмотрел в окно. Проезжали уже американское посольство.
– Куда тебе, – спросил водитель такси.
– Чуть по дальше. На угол улицы Качалова, – ответил Иван.
Расплатившись с водителем, он перешел Садово-Кудринскую и сразу же нашел то, что искал – здание Академии общественных наук, с огромным, глубоким, судя по всему, двором. Слева от главного, выходящего на улицу, корпуса, была проходная с воротами. Там, конечно же, дежурил милиционер. Такая уж традиция у московских общественных организаций – ставить мента на входе.
В планы Ивана не входило поднимать какой-либо шум, поэтому, он даже останавливаться не стал около проходной, а направился к концу правого крыла здания. Тут был такой же забор, такие же ворота, только закрытые со стороны двора на огромный амбарный замок, и не открывавшиеся, судя по всему, лет с десяток. Тем лучше, решил Иван, никто и никогда через эти ворота не ходит и не ездит, значит, место безлюдное, самое подходящее.
Он остановился около забора, достал свой любимый «Winston», закурил и постоял секунд двадцать с видом человека очень уставшего. Ни справа, ни слева на Садово-Кудринской видно никого не было. Дождавшись, когда в очень редком потоке машин появится пауза, Иван в два движения перемахнул забор и продолжал курить уже по ту сторону, во дворе Академии, вглядываясь в глубину двора, освещенного несколькими мощными фонарями, но слишком фрагментарно. Конца двора не было видно, он терялся в неясном сумраке за ближайшим фонарем.
Иван затоптал окурок и двинулся вглубь двора, не особенно прячась от света фонарей, поскольку предполагал, что вряд ли охраняющая объект милиция будет делать обход территории. Он хорошо знал ту минимальную по ночам, когда нет глаз начальства, степень ответственности, с которой охранники относятся к своим обязанностям.
За главным корпусом оказалась небольшая внутренняя площадь со сквериком, заросшим огромными елками. Дальше начинались длинные корпуса – толи учебные, толи общежития – расположенные буквой «Е». Между первыми «перекладинами» здания Иван обнаружил спортивную площадку, обнесенную высокой трехметровой сеткой, между вторыми – пустое гулкое пространство заасфальтированного плаца.
«Строевой подготовкой они, что ли, здесь занимаются?» – подумал Иван.
Так и не решив вопроса о предназначении этой площади, Иван обогнул последнее крыло здания и в ноздри ему сразу ударил характерный едкий запах не то курятника, не то свинарника, а вернее – специфический коктейль из запахов экскрементов всех зверей мира. Ну, или почти всех. Но запах московского зоопарка ни с чем спутать было нельзя. Разве только с запахом какого-нибудь берлинского зоопарка. Но в Москве этот запах был сугубо индивидуальным.
Иван не ошибся. Двор Академии действительно имел общий забор с Московским зоопарком. Иван был уверен, что найдет в нем немало удобных для проникновения дыр и снова не ошибся. Не только удобный лаз в заборе он отыскал сразу же, но даже что-то вроде тропинки. В таких заборах не может не быть проложенных народом троп. Потому, что если через площадь Восстания от Академии до метро идти минут пятнадцать, то через зоопарк, напрямую – не больше трех. А сэкономить лишнюю минуту для москвича – все равно, что для древнего человека добыть шкуру мамонта.
Но Ивану не нужна была прохоженная тропа. Он дошел только до первых клеток. И осторожно, стараясь не шуметь, выбрался между ними на асфальтированную дорожку. Вонь стояла не вообразимая. Звери пахнут не так, как люди, отметил про себя Иван, вспомнив свое наказание в чеченском «карцере», выгребной яме сортира, где он просидел несколько суток в за попытку побега из рабства. Запах зверя острее и резче человеческого, приторного и сладковатого даже при разложении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60