– Такую красоту портить нельзя, – сказал Займид за спиной Али.
Он провел по щеке Юнь пальцем, и порез затянулся и зажил мгновенно. Обычно такие раны заживают неделями. Займид обернулся.
– Ваша светлость, леди, – обратился он к Номру и дамам, – прошу извинить меня, но я нужен здесь. До встречи. – Он посмотрел на Сарэй. – Я прослежу, чтобы об этих детях позаботились. – Он уже отвязывал седельные сумки. Перекинув их через плечо, Займид оглянулся на мальчика: – Могу я попросить тебя подержать поводья моей лошади?
«Ничего себе, добрый какой, – подумала Али. – Отдал поводья лошади ребенку, который только что собирался слямзить серебряную флягу герцогини». Но мальчик смотрел на Займида с благоговением.
Али забралась на своего пони. Сарэй хотела ехать одна, но ее дед Мэтфрид подъехал к ней сбоку, как только она пришпорила свою лошадь, и взял поводья.
– Ты слишком взвинчена, внучка, и устала, – спокойно сказал он, глядя на нее серыми глазами, – позволь мне сопровождать тебя.
Они тронулись, осторожно обходя павших. Али порадовалась, увидев, что на земле корчится несколько солдат. Мужчины и стражники окружили дам и их служанок кольцом. Али обернулась назад. Займид, бросив на землю свои сумки, переворачивал женщину, которая своим видом напоминала куль с тряпьем. Он то ли не заметил, то ли не обратил внимания на то, что запачкал ее кровью свой белоснежный рукав.
Дома все быстро разошлись. Сарэй объявила, что у нее болит голова, и ей надо лечь. Без нее молодежи стало скучно, и они разъехались по домам. День был безнадежно испорчен.
Только когда ушли последние гости, леди Балитанг и их служанки поднялись наверх, в жилые комнаты. Они вошли в семейную гостиную и обнаружили, что Сарэй разгромила в ней все: стулья и столики валялись вверх тормашками по всем углам.
– Ты разум потеряла? – ледяным тоном спросила Нуритин. Ее спина царственно выпрямилась. – Такое поведение не достойно воспитанной юной леди! Так ведут себя только обезьяны!
– Сегодня я видела «достойно воспитанных» людей, которые равнодушно наблюдали, как бьют беззащитный народ! Уж лучше я пойду жить к обезьянам! – завопила Сарэй. Ее глаза распухли от слез. – Каждый из нас – каждый! – виноват в том, что это случилось! Ферди был рад – он обзывал их собаками рэка, я слышала!
– Бунтующую толпу контролировать невозможно, Сарэй, – спокойно сказала Виннамин и поставила столик на ножки. – С нами могло произойти что угодно. Например, нас могли стащить с лошадей и растоптать. Солдаты теряют контроль над собой в подобных ситуациях. Им не важно, кого бить, и они всегда могут заявить, будто не поняли, что мы знатные господа, поскольку мы оказались в толпе простолюдинов. Раньше такое уже случалось.
Дов, Али и Пембери помогали герцогине наводить порядок. Нуритин продолжала уничтожающе смотреть на Сарэй.
– Это случилось здесь, – закричала Сарэй, – это происходит здесь, потому что солдаты считают бедняков не людьми, а какой-то плесенью. И они правы – их этому обучает трон! Так было всегда, и так будет, и люди, знатные по рождению, не будут сопротивляться этому из страха за собственную жизнь! Единственный из нас, кто повел себя как порядочный человек, – Займид! Иностранец! Он искренне заботится о людях, и ему не важно, во дворцах они живут или в конурах! – и она вылетела из комнаты, грохнув дверью так сильно, что от стены отвалился кусок штукатурки.
Нуритин первая пришла в себя.
– Так! – ядовито начала она. – Я не несу ответственности за ее воспитание, Виннамин, но на твоем месте я отшлепала бы ее за обращение ко взрослым в подобном тоне.
– Она расстроена, тетя, – устало ответила Виннамин, – ведь не каждый день видишь, как по мостовой ручьями течет кровь.
– Вопли и истерики здесь не помогут, – фыркнула Нуритин, – а вот собрать силу вокруг себя и заставить Корону изменить некоторые принципы управления людьми – это как раз действенный метод.
«Да, это, конечно, метод», – думала Али, собирая осколки вазы.
Слова Нуритин, прозвучали как призыв к бунту. Если бы Али на самом деле была шпионкой Топабоу, то одной этой пикантной информацией оказала бы ему неоценимую услугу.
На вечерней встрече заговорщиков Али рассказала об уличном бое. Окобу не было. Как только она услышала о случившемся, она уложила сумку с лекарствами и ушла помогать. Вряд ли кто-то, включая солдат Королевского дозора, осмелился бы ей помешать.
Наконец встреча закончилась и все разошлись. Али пошла к себе в кабинет. Юсуль пришел чуть позже с тремя упаковками, которые он очень осторожно опустил на пол. Он был одет как сезонный работник. Таких вокруг доков в это время слонялось много. В матерчатой сумке у него был спрятан маскировочный костюм, отводящий глаза. На Али поверх ее взглядонепроницаемого костюма был надет наряд высокородной леди из Картака. Фегоро снова пришел нарядившись в одежду Башир, Локак – как южный картакец, Иокс – как жрец Смерти. Али, Джимарн и Иокс спрятали под одеждой свертки Юсуля.
– Весело? – шепнул Трик на ухо Али. – Разговоры – не весело. Драка на улице и в доме – глупо.
Али шла за остальными в прачечную, чтобы спуститься в туннель.
– Зависит от того, что ты считаешь весельем. Будет шумно, – прошептала она.
– Шумно – наверное, весело, – сказал Трик. – Ты тоже думаешь, что драка на улице и в доме – глупо?
Али уже собралась было спросить, как темненок может судить, что глупо для людей, но вовремя остановилась. Нельзя забывать, что эти создания чрезвычайно умны. Они все схватывают на лету. Темнята уже знают в лицо и по голосу всех жителей дома.
Они уже выходили из туннеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121