– Возвращаю тебе комплимент, Монтгомери! Эмилия по крайней мере приняла мое предложение.Экипаж остановился. Они сели, и кучер спросил, куда их доставить.– В преисподнюю, – буркнул Эдвард, представляя себе, как Эми вместе с Морган хохочет над тем, что он не сумел сдержаться. Будь она проклята, Эми, будь она проклята!– Ты еще состоишь в клубе «Сомерсет»? – спросил Уорд. Откинувшись на сиденье, Эдвард кивнул. Уорд подал знак кучеру, и через минуту экипаж уже катил по дороге.– Мне казалось, ты собрался искать священника, – сердито сказал он.– Сначала я хочу накормить тебя обедом. От голода ты только сильнее злишься.Действительно, в желудке сосало. Эми, наверное, тоже голодна? Перед тем как уйти из отеля, они съели всего лишь по булочке. Эдвард был слишком взбешен для чего-нибудь другого.Он и до сих пор был чертовски взбешен. Она не захотела уйти вместе с ним? Пусть голодает. Пусть хоть вообще умрет с голоду, сучка эдакая!– Как дела у твоей матери? – спросил Уорд минуты через две.– Превосходно! – гаркнул Эдвард. – Какого черта ты спрашиваешь?– Артрит ее еще мучает?– Он ее мучает с того момента, как я родился на свет. Наверняка это моя вина, так же как и все остальные паршивые несчастья в ее чертовой жизни!Уорд посмотрел в окно.– А что отец?– Он в Балтиморе, навещает тетю Марту. – Семейный код для любовницы отца. Их тетя Марта и в: самом деле жила в Балтиморе, но во время своих поездок туда отец у нее не останавливался и не ночевал.– А Роксанна?– У моей сестры тоже все хорошо, а также у Салли, и у Грега, и у всех остальных членов этой Богом проклятой семьи. Какого черта ты интересуешься этим сейчас?Уорд пожал плечами:– Просто веду вежливую беседу.– Ты меня чертовски раздражаешь.– Это на тебя не похоже – столько ругаться. Ты хочешь есть.– Я хочу послушную жену.– Тогда тебе следовало… – Внезапно Уорд замолчал.– Что?– Ничего.– Что? Ты же хотел что-то сказать, так что именно?– Ничего особенного.– Ты хотел сказать, – зарычал Эдвард, чувствуя, как ярость снова вскипает в груди, – что мне следовало на послушной и жениться?! Что ж, со своей любовницей ты тоже не слишком преуспел, сэр!– Может, и нет, но я не жалуюсь.– А стоило бы! Эту женщину нужно вышколить!Уорд отвернулся от окна. Если судить по его бесстрастному лицу, сцена в доме Морган никак не подействовала на Монтгомери. Этот человек – достойный кандидат в святые.– Совсем напротив, – произнес Уорд. – Именно эта «невышколенность» и привлекает меня в Морган. А если ты заглянешь себе в сердце, Эдвард, то обнаружишь там то же самое.– Мое сердце, – ответил Эдвард, когда экипаж остановился, – разбито моей женой. – При этих словах указанный орган болезненно сжался. Нет, оно не разбито, оно болит и ноет, оно в замешательстве от поворота событий, которого никто не предвидел.Губы Уорда изогнулись в легкой улыбке, отразившей все его самые теплые чувства.Друзья вошли в клуб, сели за столик и, пока ожидали обед, за короткое время прикончили бутылку бренди. В конце концов, молчание нарушил Уорд.– Ты ведь любил Эмилию.– Пока не узнал ее хорошенько, – ответил Эдвард, пытаясь изгнать из сердца то нежное, сладкое чувство, потому что мужчина не должен любить женщину, не имеющую ни малейшего представления о пристойности.– Ты говорил, что она с характером.– Ну, с характером, а толку? Одним характером сыт не будешь.Уорд с отвращением поцокал языком.– Эдвард, ты вел себя безобразно. Я знаю, что она тебя любит.– Если бы любила, она бы меня слушалась.– Любовь и послушание редко ходят рука об руку. Разве твоя мать слушается твоего отца?– Вот и живое доказательство, – ответил Эдвард, невидящим взглядом обводя комнату. Брак его родителей был чистой воды притворством. Два человека без капли привязанности друг к другу, соединившиеся только по финансовым и социальным причинам. Как эта пара смогла произвести на свет двоих детей, в то время как они с Эми не зачали еще и одного?Принесли обед – бифштекс, горошек и картофельные крокеты. Когда официант отошел, Уорд негромко спросил:– Ты ее бил, Эдвард?Вопрос выдернул Эдварда из его страданий. Ударить женщину? Свою жену?– Нет! – крикнул он, тут же обвел взглядом комнату, проверяя, не слышал ли кто их пикировку, и прошипел: – Джентльмен не бьет женщину!– Мне это известно.Эдвард уловил иронию. Проглотив еще несколько кусочков превосходного бифштекса, он ответил:– Я никогда и не говорил, что одобряю методы Тернера.Уорд стиснул зубы.– Говоря по правде, сэр, ты заявил это вполне отчетливо. Насколько я помню, ты сказал, что понимаешь, почему Тернер избивал Морган.Эдвард наелся, и гнев его несколько утих.– Она меня разозлила, – угрюмо буркнул он.– Ты разозлился еще до того, как уехал из Филадельфии. Полагаю, что по дороге ты осыпал грубостями и оскорблениями всех, кто подворачивался под руку.Эдвард хмуро пожал плечами, сдвинул в сторону горошек, разрезал крокет – и все это время молча подыскивал себе оправдания, однако ни одно из них не выдержало тяжести постыдного поведения. Постепенно его гнев уступил мести жалкому, мрачному чувству вины, которое словно проедало в его желудке дыру.– Хантингтон! Mon Capitaine! Я так и думал, что застану вас здесь! – раздался веселый голос. Эдвард поднял взгляд и увидел, что к ним подходит Роланд Хатауэй. – Вы что, отреклись от своего третьего?Напряжение вдруг покинуло Эдварда. Он встал и пожал руку старому другу.– Ро! Клянусь Богом, как приятно увидеть улыбающееся лицо!Уорд поднялся и поклонился.– Что привело тебя в город, Хатауэй? Пока Уорд и Эдвард снова усаживались, Ро подтащил к столу стул, развернул его и сел, облокотившись на спинку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88