Он даже не оглянулся на сотрудников, высыпавших на крыльцо, чтобы помахать платочком и проявить преданность. Он уже мысленно был там, в чужой стране, в дела которой так бесцеремонно вмешивался.
Он перебрал в памяти пароли и условные знаки, которые должны были открыть ему двери и сердца его приверженцев. Все в порядке. Память у него превосходная. Русский язык знает безукоризненно. Да и что говорить, ведь он - старый воробей, о котором русская пословица говорит, что его на мякине не проведешь...
"Гм, а что такое, собственно, означает русское слово "мякина"? - стал экзаменовать себя Гарри. - Это отходы при молотьбе, скот ест ее неохотно, разве что только в подболтке, с добавкой отрубей и соли... Знаю! Все знаю!"
Однако он чувствовал, что неясно представляет себе многое. Даже улицы Питера, улицы Москвы... Невский проспект, например. Сколько разглядывал его на гравюрах и фотографиях, а все-таки... Или этот, как его... Охотный ряд...
За благополучный переход через границу Гарри не волновался. Он никогда не пользовался чужими средствами, у него были свои, испытанные люди, которых он держал на окладе, хотя они еще больше зарабатывали на контрабанде - это уже приватно, по их собственной инициативе. С ними переход через границу - обыкновенная загородная прогулка. Они сотни раз уже побывали по ту сторону и снова возвращались на эту.
Конечно, сейчас стало труднее. В 1918 году, кто хотел эмигрировать из России, запросто приезжал в пограничный город Белоостров под Петроградом и там прямиком по мостику через реку Сестру уходил в Финляндию и следовал далее, до Брюсселя, Парижа - куда угодно, это требовало только хороших денег. Когда была создана знаменитая ЧК, стало, конечно, опаснее работать, Петерсон почувствовал это сразу. В конце двадцатого года в ЧК был создан Особый отдел по охране границ. Петерсон помнит, что именно тогда у него нарвались на границе два сотрудника. Сами виноваты: привыкли открыто разгуливать, не принимая мер предосторожности. С 1922 года ЧК упразднена. При Народном Комиссариате Внутренних Дел создано Государственное Политическое Управление, ему и поручена в числе других обязанностей охрана границ и борьба со шпионажем. Что ж, ГПУ так ГПУ. Не нами придумано, не нам перестраивать заведенный порядок: в каждом государстве ловят шпионов, а шпионы не переводятся, шпионаж все растет, кадры шпионов обучают в специальных заведениях, изобретатели ломают голову над новейшими видами фотоаппаратов, тайнописи, микрофонов, сигнализации, придумывают сложнейшие коды, используют все достижения техники... Так уж устроен этот лучший из миров. Тут ничего не поделаешь.
Гарри Петерсон улыбается. Его вполне удовлетворяет такое устройство лучшего из миров.
6
Гарри Петерсон улыбается. С этой горделивой улыбкой на стандартном невыразительном лице Гарри Петерсон - после нескольких пересадок и смены автомобиля на экспресс, экспресса на морское судно - добирается наконец до Гельсингфорса и из Гельсингфорса до порта Териоки. Какая удача: все на местах. Гарри Петерсона просят только набраться терпения - нужно собрать кое-какие сведения, навести кое-какие справки, и тогда можно отправляться в путь.
"Святая Мария, - удивляется Гарри Петерсон, - кажется, я волнуюсь? Не потому что опасно. Ведь существует же поговорка, что умереть сегодня страшно, а когда-нибудь - ничего. Если я и боюсь, то только за успех дела".
Он волновался, конечно, но и виду не подавал. Он встретился в Териоках с представителями антисоветской организации. Это были чрезвычайно образованные, чрезвычайно любезные люди, и главный из них производил особенно сильное впечатление: был толст, солиден, авторитетен, говорил на нескольких языках, и на каждом одно и то же: что гибель советского строя неминуема и что "у них", то есть у этой организации, "все готово и даже намечены точные сроки".
Выяснилось, что этот толстяк присоединится к Гарри. Ему тоже необходимо пробраться в Советскую Россию, он везет деньги, инструкции, явки, планы...
- Запомните, мистер Петерсон, этот день, - говорил он, грассируя и лениво цедя слова сквозь зубы, - этот день будет памятной датой: с этого дня начинается новая Россия!
"Судя по его массивному животу, - определил Гарри Петерсон, - он из кадетской партии".
На следующий день они были доставлены к самой границе, их сопровождала специальная финская охрана, любезно предоставленная маннергеймовским правительством. До наступления темноты они укрылись в пакгаузе на берегу пограничной реки. Затем специалисты по переходу границы - угрюмые, неразговорчивые люди - переглянулись, что-то пробормотали понятное только им - и скрылись в темноте.
- Проверяют, нет ли поблизости красного патруля, - пояснил Гарри толстяку, предсказывавшему рождение новой России. - Они тут, как у себя дома, знают каждый куст.
Ждали долго. Но вот угрюмые проводники вернулись, старший махнул рукой, приказывая следовать за ним. Гарри жестом показал на губы: "Ни звука, соблюдать полную тишину".
Старший проводник спустился к воде и стал вброд переходить реку. За ним последовали остальные. Ступали осторожно. Толстяк пыхтел и отдувался. Гарри Петерсон опасливо думал, что в результате такого путешествия заработаешь, чего доброго, ревматизм.
Но вот и противоположный берег. Кажется, все.
Проводник молча шагает к кустарнику. Нет, не все. Оказывается, предстоит еще продираться по болотистой местности, раздвигая мокрые ветки.
Было так темно, что трудно было определить, где кончаются кусты, где начинается небо. Гарри Петерсон в абсолютной темноте шагнул, зацепился за корягу и выругался на чистейшем английском языке - когда спотыкаются, то не пользуются чужим наречием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163