Он был погружен в свои мысли, в свои планы, в свои дела. Он грезил о завтрашнем триумфе.
Сколько сил, изобретательности, денег, красноречия затратил он на подготовку грандиозной акции! Как тщательно все продумал! Взять только одну схему антисоветской организации, созданную им: все действуют, но никто никого не знает. Существуют звенья, пятерки, каждые пять человек знают только друг друга, руководитель пятерки тайно связан с одним, только с одним из другой пятерки. В случае провала выходят из игры пятеро, но в целом организация остается нераскрытой. И только у одного Сальникова хранится строжайше зашифрованный список всех точек на территории Советской России.
Сальников пришел к убеждению, что государственный переворот возможен только изнутри. Восстание начинается одновременно в нескольких районах. После захвата хотя бы небольшой территории Сальников объявляет себя диктатором Новой России и обращается за дружеской помощью к иностранным государствам. Те признают Сальникова и двигают заранее подготовленные войска, чтобы поддержать "фактического правителя России".
"Гениально? - спрашивал сам себя Сальников и сам отвечал: Гениально!"
Проникая на советскую землю, Сальников всякий раз испытывал особенное чувство. Вот он идет с подложными документами, с преображенной внешностью по улицам Москвы. Вот он мчится в советских поездах, переезжает из города в город, там и тут встречается со своими сообщниками... Он действует крадучись, его повсюду стережет опасность. Он рыщет, как волк, забравшийся ночью в деревню. Малейшая оплошность - и конец. А ведь так для него бесспорно, что в самом ближайшем будущем он будет проезжать здесь же, по этим самым местам, в элегантном открытом автомобиле, и восторженная толпа будет приветствовать его появление, женщины будут бросать ему цветы, дети будут протягивать к нему ручонки... Все так хорошо знают теперь его приятное, красивое, властное, всем дорогое лицо! И он с благосклонной улыбкой отвечает на приветствия своего народа и следует в свою роскошную резиденцию, сопровождаемый свитой... И куда ни взгляни, всюду его портреты, портреты...
На какое-то мгновение Сальников теряет сознание, даже пошатывается... Но в следующий миг он снова весь собран, весь наэлектризован, готов к любым неожиданностям, полон непоколебимой уверенности в себе.
Океан был величав. Сальников выходил на палубу, подставлял соленому морскому ветру пылающее лицо и досадовал на медлительность комфортабельного парохода.
2
В Италии Сальникову был оказан самый радушный прием. Обещали всяческое содействие, выразили готовность обеспечить в случае надобности даже итальянским паспортом, предлагали любую помощь, какую только способна оказать итальянская тайная полиция ОВРА.
Но Сальников спешил. Предстояли важные встречи и переговоры. Этот лысоватый, отменно вежливый господин, в безукоризненном, отлично сидящем сюртуке, в сверкающих лакированных ботинках, походил, скорее, на директора банка или нотариуса, и никак нельзя было по внешнему виду предположить, что его прочат в диктаторы России.
А его прочили! В него верили! Поэтому Сальников был несколько обижен и раздосадован, когда его не пожелал видеть не какой-нибудь премьер, а всего лишь глава нефтяного концерна "Ройял Датчшелл" Генри Вильгельм Август Детердинг.
Сальников был в курсе всех и деловых и даже семейных обстоятельств этого магната. Он знал, что Детердинг болеет язвой желудка, знал о его неудачной женитьбе на русской аристократке, знал, что этот голландец, принявший английское подданство, ухитрился скупить акции на все крупные нефтяные промыслы Советской России. Скупив акции, Детердинг объявил Советскую власть не больше не меньше как вне закона. "Вот они, акции, похвалялся он, - нефть моя! И потрудитесь мне ее предоставить! Подайте ее сюда!"
Сальникова принял поверенный нефтяного короля.
- Не придавайте значения, что вас не смог повидать сам патрон. Я облечен полным доверием и могу самостоятельно решать любые вопросы. А те вопросы, которые вас интересуют, как раз стоят у нас на повестке дня. Дело в том, что я могу вам конфиденциально сообщить, так как завтра это получит уже огласку: мы объявляем войну Советской России.
- Кто объявляет? - опешил Сальников. - Великобритания? Или Голландия? (Сальников знал, что Детердинг - одновременно двух подданств.)
Поверенный - пухлый, рыхлый, с маленькими медвежьими глазками, с подбородком, напоминающим груду сосисок - такое тут нагромождение складок одна на другой, - был, видимо, прирожденный весельчак. Услышав возглас, вырвавшийся у Сальникова, он залился счастливым беззвучным смехом и долго булькал, не произнося ни слова. Вдоволь насмеявшись, он наконец выдавил из себя:
- Как вы сказали? Ве... Великобритания?! Да нет же! Мы сами объявляем войну Советской России, мистер Детердинг объявляет войну этой стране.
- Сам? Один?
- У нас предостаточная армия наемных... э-э... ландскнехтов... А если вы помните, один австрийский фельдмаршал еще в семнадцатом веке определил, что для успешного ведения войны нужны, во-первых, деньги, во-вторых, деньги и, в-третьих, деньги. Денег у нас хватает, Езус-Мария!
Тут на лице Сальникова отразилось некоторое внутреннее смятение:
- Помилуйте! Так нам с вами по пути! Нам очень по пути!
Дальнейшие переговоры они вели при плотно закрытой двери, вполголоса, прибегая к иносказаниям, намекам, но достаточно понимая один другого.
Видимо, переговоры были успешны, так как Сальников вышел от толстяка предовольный. Он потирал руки и нащупывал в кармане солидный чек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163