Из-за него пытали и убивали. Из-за золота и серебра. Ясно?
– Значит, золота осталось мало?
– Только в музеях. Поздние находки, то, что не обнаружили раньше... Археологическая ценность ниже, чем может показаться. Начали делать из глины, вырезать из дерева-кости и так далее. Это – копии. Ясно?
– А заинтересовала бы музей та штука, которую я описал?
– Конечно. Очень. Но не с археологической точки зрения, а для обменов экспонатами. Для поддержания престижа.
– А что скажете о коллекции из двадцати восьми фигурок разных размеров? Все сделаны из золота, все из разных мест. Ацтеки, инки, часть из Вест-Индии.
Профессор пожал плечами.
– В древности люди делали фигурки для церемониальных целей из подручных материалов: слоновой и другой кости, дерева, глины, золота, серебра, железа, свинца. Боги, духи, демоны, фетиши разнообразных форм. От самых грубых и примитивных до очень изящных. Одно то, что они сделаны из золота, еще не превращает их в музейную коллекцию. Музеи могут собирать подобные экспонаты из разных мест:
Египет, Китай...
– Значит, такая коллекция скорее всего будет частной?
– Возможно. Но частные коллекции рано или поздно попадают в музеи. Там их сортируют профессионалы.
– Как вы думаете, такая коллекция стоила бы дорого?
– В деньгах? Да.
– Кто может знать, существует такая коллекция или нет, профессор?
Гиффорд опять начал что-то искать. После долгих поисков достал из низкого комода папки с перепиской, потом сунул их назад. Наконец он нашел нужное письмо и оторвал для меня адрес. «Галерея Борлика, Мэдисон авеню, 511, Нью-Йорк».
– Они могут знать, – объяснил Уорнер Б. Гиффорд. – Коллекционеры. Ищут антиквариат по всему свету. Занимаются бизнесом в международных масштабах.
Не успел я дойти до двери его кабинета, как он уже вернулся к работе.
«Мисс Эгнис» с радостью увезла меня отсюда, и скоро мы уже мчались домой сквозь холодную февральскую ночь.
Глава 6
Горе – неведомая буря. Оно превратило очаровательное и решительное лицо Норы Гардино в застывшую маску. Ее горе качалось в своих собственных приливах и отливах и поддерживало себя всем, что попадалось под руку. Мы с Шаджей Добрак совместными усилиями старались вернуть ей спокойствие.
Утром я должен был улетать в Нью-Йорк. Нора отвезла меня в майамский международный аэропорт на маленьком черном «санбиме». У нас было время, и мы зашли в ресторан на последнем этаже аэропортовского отеля.
– Я обязана быть более терпеливой, – начала Нора, – но просто...
– Торопиться некуда. Нора. Все делю в том, какая у тебя цель: избавиться от переживаний или на самом деле чего-то достичь.
– Я хочу...
– О'кей. Тогда будем действовать по-моему. Я долго и трудно учился быть терпеливым и расчетливым.
Объявили мой рейс. Нора спустилась со мной. У стойки она поцеловала меня, как сестра. На узком излученном горем лице темнели огромные глаза.
– Если ты не обманываешь меня, если мы действительно что-то предпримем, тогда о'кей, Трев. Будем действовать по-твоему.
В первый день марта Нью-Йорк встретил меня отвратительной погодой, смесью дождя, снега, сажи, грязи и ветра.
В 2.45 я подошел к узкой двери в галерею Борлика. Входя внутрь, спросил себя, похож ли я на человека, который часто посещает подобные места?
Когда я открыл дверь, раздался звон колокольчиков. Навстречу вышел бледный молодой человек в похоронном костюме. Он и разговаривал подобающе своему заду.
– Чем могу быть полезен? – тихо поинтересовался молодой человек. С первого взгляда он мгновенно оценил меня, и в тоне его голоса чувствовалось легкое превосходство и нетерпение.
– Не знаю. Кажется, вы торгуете старьем?
– Мы много чем торгуем, сэр. – Он назвал меня «сэром» с большим трудом. – Мы специализируемся на предметах, которые имеют антропологическую и археологическую ценность.
– А как насчет старинного золота?
Он нахмурился и спросил с таким видом, будто у него что-то болит.
– Вы говорите о старинных монетах, сэр?
– Нет. Я говорю о фигурках, сделанных из золота. Очень старинных. Вот такого размера. Ну знаете, разные боги, дьяволы и все такое.
Продавец надолго замолчал, потом слегка пожал плечами. Судя по всему, сегодня для меня выдался долгий и тягучий день.
– Сюда, пожалуйста.
Он оставил меня ждать у витрины, а сам скрылся в служебном помещении. Отсутствовал парень минут пять. Наверное, открывал сейф, или кто-то его ему открывал. Вернувшись, включил две яркие лампы, положил на витрину предмет, завернутый в голубой бархат, и осторожно развернул его. На бархате лежала отвратительная золотая жаба размером с мой кулак. У нее были рубиновые глаза, из головы торчал рог, а все туловище в чешуйках, как у рыбы.
– Сейчас у нас есть только это, сэр. Все документы в порядке. Явайская империя, возраст – почти две тысячи лет.
У жабы была мудрая сардоническая усмешка. Она как бы говорила, что люди умирают, а золото продолжает жить, и в конце концов рептилии унаследуют землю.
– Сколько вы за нее просите?
Продавец вновь завернул жабу в бархат и ответил:
– Девять тысяч долларов, сэр.
– Разве я сказал, что не покупаю, Чарли?
Парень злобно уставился на меня, пробурчал извинение и опять развернул жабу.
– Великолепная работа, – похвалил он. – Просто потрясающая!
– Как она к вам попала?
– Точно не знаю, сэр. К нам попадают предметы антиквариата из разнообразнейших источников. В глазах рубины, хотя и плохо обработанные, конечно.
– Сколько вы заплатили за эту лягушку?
– Это не имеет никакого отношения к ее стоимости, сэр.
– Ладно, сформулируем иначе, Чарли. Допустим, я бы принес вам такую же лягушку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73