Когда он наконец прекратил кашлять, перестал пить воду и мог опять говорить, он описал это как что-то вроде очищенного перца и расщепленного атомного ядра.Саавик удивилась, что Питера нет. Они обычно ели вместе, а сейчас, хотя и было время его завтрака, его не было в столовой.Она остановилась у стола капитана Спока. Он ел салат.– Можно к вам присоединиться, сэр?– Конечно, лейтенант.Саавик села и стала думать, как правильнее выразить свою обеспокоенность тем, что адмирал принял на себя командование «Энтерпрайзом».– Лейтенант, – обратился к ней Спок, – как идут занятия Питера Престона?– Да в общем, очень хорошо. Он прекрасный ученик и имеет склонность к этому предмету.– Я подумал, что, быть может, ему слишком трудно.– Я не заметила никаких признаков этого, капитан.– Все же мистер Скотт попросил меня отложить занятия мистера Престона.– Почему? – спросила Саавик, очень удивившись.– Он объяснил это так, что двигатели требуют рабочих рук, и необходима помощь Питера Престона.– Двигатели, – возразила Саавик, – только что после капитального ремонта показали на проверке сто пятнадцать процентов.– Совершенно верно, – сказал Спок. – Я подумал над другими причинами.Возможно, мистер Скотт пытается оградить Престона от чрезмерных нагрузок.Саавик покачала головой.– Во-первых, капитан, я уверена, что Питер чувствует себя со мной достаточно раскованно, и он сказал бы мне, если бы чувствовал себя заваленным…– «Заваленным»?– Ужасно перегруженным работой. Прошу прощения. Я не хотела выразиться неточно.– Это не упрек, лейтенант, просто вы еще больше преуспеете в общении с людьми, если будете знать их идиомы.Саавик соотнесла странную просьбу Скотта со своим ранее состоявшимся разговором с Питером.– Мне кажется, я знаю, почему мистер Скотт отменил занятия курсанта Престона.Она рассказала, что произошло.Спок задумался.– Это все кажется до чрезвычайности странным. Мистер Скотт, конечно, понимает, что настоящее обучение стоит всех хлопот и неудобств, причиняемых как ученику, так и учителю. Что еще сказал мистер Престон?– Он предпочел не рассказывать всего. Он сказал это… «уж совсем глупо». Казалось, он был смущен.– В самом деле? – Спок съел несколько ложек своего салата.Саавик приступила к завтраку. Она добавила еще пиппали.– Саавик, – начал Спок, – выказывал ли курсант какие-либо признаки серьезной к вам привязанности?– Что вы имеете в виду, сэр?– Он как-нибудь выражал свою любовь к вам?– Предполагаю, что со стороны так могло показаться. Он почувствовал облегчение, когда я сказала ему, что не считаю его «камнем на шее». И должна признаться, – в голосе Саавик явно не чувствовалось желание продолжать беседу, – что я… очень люблю его. Он милый и добросовестный ребенок.– Но он, – осторожно сказал Спок, – не ребенок.– Конечно. – Саавик почувствовала, к чему клонит Спок.– Быть может, мистер Скотт боится, что его племянник влюблен в вас.– Но это нелепо! – воскликнула Саавик. – Если бы даже это не было столь неуместно, то это просто невозможно.– Это было бы неуместно. Но совсем не невозможно, а даже вероятно.Это, пожалуй, слабое место в человеческой натуре. Если курсант Престон испытывает к вам то, что люди именуют «страстью»…– Сэр? – теперь она чувствовала себя неловко.– Страсть, для людей, это что-то вроде влюбленности, однако, она случается только с очень молодыми особями человеческого рода и кажется очень забавной более старшим.Мотивы поведения Питера вдруг стали ясны. Нет ничего странного в том, что он был смущен и не хотел говорить об этом. Она прекрасно знала, насколько сильно он не любил, когда над ним смеялись.Спок продолжал.– Вы должны вести себя безукоризненно, так мягко, как только можете.Люди очень уязвимы в этих делах и легко ранимы. И, как вы совершенно справедливо заметили, было бы неуместным…Саавик чувствовала себя неловко и, в то же время, была шокирована.– Мистер Спок, – сказала она, снова называя его так, как называла уже много лет, – Питер – ребенок. И даже если любовные увлечения – слабое место человеческой натуры, они не являются таковыми для вулканийцев.– Но вы не вулканийка, – ответил Спок.Саавик со звоном уронила вилку на тарелку и вскочила так быстро, что ее стул с грохотом упал на пол.– Сядьте, – мягко сказал Спок.Нехотя, она повиновалась.– Саавик, не поймите меня неправильно. Ваше поведение относительно курсанта Престона абсолютно безукоризненно. Я нисколько не сомневаюсь в этом. Я сейчас говорю не о нем, а о вас.– Я стараюсь научиться манерам вулканийцев, – сказала она. – Если вы мне скажете, где я ошибалась.– Об ошибках мы сейчас тоже не говорим.– Я… я не понимаю.– Я выбрал дорогу вулканийца, когда я был еще молод. Многие годы я считал ее лучшим, да и просто единственно возможным выбором для любого здравомыслящего существа. Но… – Он остановился на минуту, потом стал менять тему разговора. – Я говорил вам о терпении и понимании.Саавик кивнула.– Я пришел к выводу, что то, что является правильным для одного существа, может быть неправильным для другого. Собственно, это может быть даже губительным. Особенно труден выбор для тех, кто стоит между двумя культурами…– У меня есть только одна!– …и кому приходится выбирать между ними или выбрать другую дорогу или уникальный путь. Вы уникальны, Саавик.– Мистер Спок, какое отношение это имеет к Питеру Престону?– Тогда что вы хотите мне сказать?– Я пытаюсь сказать, – и я, может быть, не лучшая и не самая компетентная кандидатура, чтобы говорить это, но другой нет, – что некоторые из тех решений, которые вы принимаете относительно своей жизни, могут отличаться от тех, которые принимаю я, или даже от тех, которые я могу посоветовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59