Если вы думаете, что этого мало, я могу вам сказать – вы ошибаетесь.
– Я не думаю, что этого мало, но я уже одалживал у него деньги. Обращаться к нему с той же просьбой во второй раз, не расплатившись за первый, – для меня не представляется возможным.
– Для вас – да, – согласилась бабушка. – А для меня – нет. Я еще к нему с этой просьбой не обращалась. А посему мне это сделать не сложно. Я пошла собираться.
На самом деле бабушка давно хотела повидать Филиппа. Поехать в банк к Харвею было лучшей для этого возможностью.
Бабушка появилась в банке Харвея через два часа. Она вылила себе на голову все духи, что были в доме, и напудрила лицо так, что казалась двигающейся мраморной статуей. К сожалению, пудра ей стянула кожу, и это лишило старую леди возможности улыбаться. В двери к Харвею она входила как истукан.
Мистер Харвей встал, приветствуя свою родственницу. В комнате находился Филипп. Он был застигнут врасплох визитом "родственницы".
Бабушка сделала вид, что Филипп уезжал в Европу, а сейчас вернулся.
– Мой дорогой, здравствуй!
В голову ей пришла любопытная идея. Она знала, что Филипп собирается стать младшим компаньоном Харвея.
– Мистер Харвей, никак не ожидала здесь встретить своего внучатого племянника. Можно я его на пять минут украду у вас?
Харвей решил показать свое полное незнание семейных проблем Робийяров и развел руками:
– Почему бы и нет?
Сконфуженный Филипп встал, чтобы что-то сказать, но мистер Харвей его опередил:
– Я пойду, подышу воздухом.
Перед Филиппом встала тень былого позора. Но бабушка была не из тех женщин, которые оборачиваются назад.
– Мой дорогой Филипп. Я буду кратка. Нам всем предстоит помириться друг с другом – я это понимаю очень ясно. Я стою вне вашего конфликта с дядей. Я хочу лишь довести до твоего сведения, что мистер Робийяр на грани банкротства. Я не хотела бы, чтобы завтра он стрелялся со своими кредиторами, вот, собственно, и все. Но пришла я вовсе не для того, чтобы сообщить тебе об этом. Хотела просто посмотреть на тебя и убедиться, что ты в самом деле становишься на ноги. Не буду больше докучать тебе своей болтовней. Прощай, целую.
Тут старая леди и хотела бы улыбнуться, но почувствовала, что с ее щек осыплется краска – это было некстати. И она грустно вздохнула: "Прощай", – и вышла, мягко притворив за собой дверь.
Филипп был уверен, что понял цель ее визита: бабушка Робийяр заходила ради того, чтобы посмотреть на своего внучатого племянника.
Через минуту вернулся мистер Харвей. Филипп рассказал, что его дядя на грани банкротства. Филипп честью своего имени просил банк Харвея выкупить закладные векселя Робийяра и обещал оплатить их после продажи земли Нью-Йоркской железнодорожной компании Корнелиуса Вандербильта.
Харвей в это поверил, но в банке не было денег. Филипп попросил занять у конкурентов – под самые высокие проценты, в надежде расплатиться в течении двух ближайших недель – и Харвей посчитал это правильным.
Он встретился с нужными людьми, получил у них деньги и вручил их Филиппу. С деньгами Филипп поехал в дом своего дяди. Его триумфальное возвращение было несколько неожиданным для него самого. Но так распорядилась бабушка и судьба.
Филипп приказал слугам, которые ойкнули при его появлении, о нем не докладывать и поднялся в кабинет Робийяра. Он приготовился молча выложить деньги и уйти, при условии, что его не остановят. В голове его складывался план горделивого и торжественного пожинания лавров.
Филипп открыл дверь… В комнате находилась Эллин.
Лучше нельзя было насмеяться над злоключениями Филиппа. Он потер глаза. Попасть в дом – совершенно официально – и обрести то, о чем так долго мечтал. Эллин вздохнула полной грудью. Филипп сделал шаг к ней. Эллин – к нему.
– Вот и встретились, – сказал Филипп.
– Да, – сказала Эллин.
– Что же мы не бросаемся друг другу в объятия? – удивился Филипп.
– Это ваше право, вы мужчина.
– Значит, только потому, что я – мужчина, я был обязан любить вас?
– Нет. Потому что у нас была сторожка и наша клятва.
– А почему их нет сейчас?
– А почему есть столько сплетен вокруг наших имен? Почему мы должны оправдываться в том, чего не совершали?
– Не знаю, – сказал Филипп. – Давай будем, как прежде. Забудем все.
– Забывать ничего не надо, надо не совершать нового. Вы не пришли тогда, когда я вас ждала, вы не пришли тогда, когда я должна была уехать из поместья. С приездом сюда все изменилось. Я не хочу обманывать отца, я не хочу, чтобы наша любовь прорывалась сквозь сети домысла и лжи. У меня есть своя душа, которая чиста и ничем не запятнана.
– У меня она тоже есть, Эллин, и хочет того же, что и ваша.
– Тогда пойдите и сделайте моему отцу предложение. Вы хотите быть моим мужем, я хочу быть вашей женой, а прятаться и убегать я не буду.
– Давайте возьмемся за руки и уйдем отсюда. Пусть у нас будет своя счастливая жизнь. Я не буду ничего спрашивать у вашего отца – я просто возьму вас по своему праву.
– Нет, так я не пойду.
– Эллин, одумайтесь, – мы совсем одни. Не будем никого обманывать, ничего нарушать – возьмемся за руки и уйдем отсюда. И пусть ваш отец это увидит.
– Помните детскую историю, как много лет назад моя мать прогнала вашу маму со двора. И рано утром вы уходили, взявшись за ручки, и мой отец это увидел и вернул вас. Он вас вернул – а я поняла, что взявшись за ручки из нашего дома никуда не уйти. Нас будут возвращать – поэтому я сразу говорю вам – нет, Филипп. Я не перестану вас любить, но без согласия отца я из этого дома с вами не уйду.
– Эллин, Эллин, – грустно усмехнулся Филипп. – Я хотел, чтобы вы подарили мне единственный шанс – стать свободным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126