Юноша за прилавком на кол
есиках работал методично, с одинаковым равнодушием обращаясь как с сыры
м мясом, так и со скомканными банкнотами. Пар из котла с пузырящимся бульо
ном ласкал его голую грудь, а на кончике сигареты, свисающей с нижней губы
, подрагивала длинная полоска пепла.
Едва заметно кивнув Таму, он зачерпнул два раза половником с дырочками
и длинной ручкой размокшую белую лапшу и опустил ее в бульон. Через секун
ду лапша всплыла, горячая и блестящая, и отправилась в потресканные фарф
оровые миски. Проворные пальцы отобрали несколько стрел из пучка с зелен
ым луком; замелькали сверкающая сталь, кончики пальцев Ч и стрелы превр
атились в конфетти. Юноша отрезал по узкой полоске от куска засиженной м
ухами говядины, кинул их в тарелки и присыпал двумя полными ложками глут
амата. После чего на погребенную под всеми добавками лапшу вылили половн
ик жирного бульона, растворившего соленые кристаллы и окрасившего темн
о-красную говядину в теплый коричневатый оттенок.
Там ткнул в миску с лапшой палочкой. Мой невысокий гид сидя выглядел бол
ее внушительно: было трудно поверить, что мускулистая грудь, копна густы
х черных волос и коротенькие кривые ножки под столом принадлежали одном
у человеку. Его выдавали лишь руки, которыми он нервно рвал листочки свеж
его базилика и бросал их в суп. Сильные узловатые пальцы были крошечными,
как у ребенка.
Ч Я три года работал переводчиком у американских морских пехотинцев,
Ч голос у Тама был тонкий, и по-английски он говорил в нос. Ч Когда америк
анцы вывели войска, я застрял в Дананге. Мы прятались в подвале и слушали р
адио. Наступала северовьетнамская армия.
Там вместе с женой бежал на юг, ненамного опередив накатившую волну беж
енцев, искавших безопасного пристанища в Сайгоне, последней твердыне ос
ажденного Южного Вьетнама. За его спиной бесконечный человеческий пото
к ковылял по испещренной кратерами дороге, толкая тележки, ведя повозки,
запряженные волами, и охраняя свой скудный скарб по пути в неопределенно
е будущее. У Тама на руках был четырехмесячный сын.
Его предусмотрительность оказалась бесполезной. В охваченном паничес
ким страхом Сайгоне развернулась смертельная борьба за личное выживан
ие. Коммунисты наступали волной, которую было не остановить. Последняя н
адежда на спасение, привлекшая в город почти миллион вьетнамцев, развеял
ась, когда бушующая толпа хлынула в ворота американского посольства. Аме
риканцы бежали, оставив их на произвол судьбы.
Там и его семья ушли в подполье и стали ждать неизбежного.
По мере приближения армии завоевателей на город опустилась зловещая т
ишина.
Ч На улицах никого не осталось, Ч рассказывал Там, устремив взгляд в ни
куда. Ч Только ворох военной формы: солдаты южновьетнамской армии побро
сали ее и сбежали в одном белье.
Хотя город почти не бомбили, южновьетнамские коллаборационисты не пит
али иллюзий, что их простят просто так. Они лишь гадали, какую форму примет
финальная расплата.
Ждать пришлось недолго. Таму приказали явиться в штаб коммунистов.
Ч Мне сказали, что это всего на несколько дней! Ч возмущался он. Ч Жена
и ребенок были на мне.
Дни превратились в недели и месяцы в далеком исправительном лагере.
Ч Жена была вынуждена вернуться к своим родным. Ч Щеки Тама покраснел
и при воспоминании о пережитом позоре. Ч Я ничего не мог поделать.
Шесть дней в неделю его заставляли выходить на колхозные поля, где он вы
бивался из сил, стараясь собрать ничтожный урожай с пересохших холмов.
Каждое воскресенье было посвящено идеологическому перевоспитанию.
Ч Нас заставляли писать список имен людей, с которыми мы вместе работа
ли, с указанием их подразделения, командира и звания. Все время одно и то ж
е. Ч Он покачал головой, теребя палочкой кусочек мяса. Ч Я так и не сказал,
что работал с американцами. Ч Вместо этого он выдавал себя за радиста юж
новьетнамской армии.
Ч А еще, Ч добавил он, растягивая слова, радуясь возможности использов
ать их снова, Ч я старался забыть английский. Тех, кто сотрудничал с амери
канцами, расстреливали.
Год спустя Тама освободили и направили в деревню при колхозе в рамках г
осударственного проекта по насильственному переселению четырех милли
онов вьетнамцев в удаленные районы. Когда начинался сезон дождей, он раб
отал на рисовых полях, надев конусообразную шляпу с обтрепанными краями
; ил лип к его голым икрам, как чулки. Его жена Фыонг приехала к нему и стала
пытаться вырастить бобы, картофель и помидоры на бесплодной земле и гото
вить скудный урожай на открытом огне. В сухой сезон воды не хватало даже д
ля питья, не то, что для посевов. В отчаянии Там был готов почти на все, чтобы
прокормить семью.
Каждый день он вставал в четыре утра и шел в глубокую лесную чащу. Там при
помощи мачете он рубил стволы упавших деревьев на бревна в метр длиной. Ж
ена приходила, готовила ему обед и приносила воду из далекого колодца. На
конец, взвалив тяжелые бревна на плечи, он шел домой, рубил дрова и нес их ч
етыре километра до железнодорожных путей. Там меньше чем на две минуты о
станавливался поезд, идущий на юг, Ч времени как раз хватало, чтобы Фыонг
успела забраться в вагон. Там тем временем передавал ей связки дров чере
з открытое окно. Через пять часов поезд прибывал в Сайгон, ныне переимено
ванный в Хошимин. Фыонг продавала дрова и ночевала на грязном полу станц
ии в ожидании поезда в четыре утра, который вез ее обратно к Таму и их сыну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17