Наверное, именно поэтому содержание пленных в помещении без глотка свежего воздуха было расценено русскими, как негуманное отношение к людям, пусть даже и врагам, отчего Кизим распорядился устроить военнопленным часовую прогулку.
Пока рядовые фрицы и унтер офицер под присмотром наших часовых прогуливались по двору, обер-лейтенант Кунц спокойно затягиваясь американскими сигаретами, говорил, сидя в курилке вместе с Кизимом и лейтенантом Винник, а последний переводил рассказ немецкого офицера. Офицеры уже выкурили не по одной сигарете. Кунц неспешно, подбирая нужные слова, рассказывал о том, как он воевал сначала на западном, а потом на восточном фронте. Его впечатления о России были полны драматизма, страха и большого уважения к русским, как к достойным врагам.
- …в январе 1942 года нас отправили назад в казармы. А уже в марте мне было присвоено звание «офицера немецкого Вермахта». Нас распредели на все четыре стороны в регулярные части войск. Я получил направление в город Ашаффенбург в Баварии. В одну из частей шестой Армии.
Через некоторое время нас отправили во Францию в небольшой городок на границе со Швейцарией. Это было прекрасное время. Мы помогали крестьянам. Войны мы не чувствовали. Но все хорошее приходит к концу. Летом 1942 года мы получили приказ отправиться на Восточный Фронт.
По железной дороге в Россию, каждые десять минут шли транспортные поезда с материалом и солдатами. Я находился в вагоне противовоздушной обороны, сразу за паровозом. Однажды мы остановились на польском вокзале, мне было приказано явиться к ротному командиру в последний вагон поезда. Как только я добрался до нужного вагона и получил указания… поезд вдруг тронулся… я еле добежал до своего вагона, но забраться в него я не смог… залез в соседний и сел на сено, чтобы отдохнуть… вдруг я заметил, что противоздушный вагон горит… Я приказал солдатам выпустить очередь из пулемёта в сторону паровоза – дабы машинист заметил и остановился. …после выяснилось, что в вагон во время моего отсутствия на вокзале, кто-то подбросил поджигающее устройство… вагон спасти не удалось… пришлось спустить его под откос. После было конечно много неприятностей со следователями из СС. Они сделали заключение, что это было дело рук польских партизан.
Когда я прибыл в расположения нашей части, то доложил «лейтенант Кунц прибыл с родины». Я прибыл служить здесь и со страхом ждал первых боев. Знакомые лица встретили меня в части… одного только не хватало. Карл Дефо, мой лучший друг, погиб. Он раньше был со мной в одной комнате, когда я учился в учебке.
Наша часть стояла у большого поворота реки Дон, напротив Воронежа. Вернувшись из дома, я конечно тут же получил наряд. Командир роты приказал мне с моим взводом целые сутки охранять окопы. …В один из дней мы были почти готовы с раздачей еды, как я увидел двух русских перебежчиков… При допросе выяснилось, что напротив нас стоит русский штрафной батальон. Они дезертировали потому, что обращались с ними очень плохо. Я приказал их накормить горячей едой… они с жадностью проглотили все. Ночью я отправил их в тыл. На нашем отрезке было десять офицеров со своими подразделениями… так, что вскоре опять подошла моя очередь охранять окопы. Падал снег. При контролях часовых постов, я предупреждал всех – смотрите, будьте сегодня особо внимательны… Эта погода для вылазок… Русские могут этим воспользоваться. Надо мной только надсмехались: «Ты приехал из дому, и хочешь нас учить, как себя здесь вести»? Серебристо светил любимый мной месяц на русский ландшафт. Я окончил свой обход, сидел в бункере и ел… Вдруг мне стало очень не по себе, беспокойство залезло мне в душу.
Я собрался и опять пошел проверять посты. Вместе с одним солдатом я шел по извилинам окопа. Автомат висел на моем плече. Мы как раз обошли колено в окопе, как я увидел три человека, которые шли в нашу сторону по полю. Они уже почти достигли нас, когда я спросил их пароль. На чисто немецком языке они назвали пароль той ночи. Это были наши саперы, имевшие задание устранить повреждения в проволочных заграждениях. Опять мы прошли поворот окопа, как я увидел пять человек, шедших в нашу сторону… Я подпустил их ближе и приказал: «Стой, пароль?…» Люди тут же повернулись… и уронили какой-то квадратный объект. Я бросился на этот объект и увидел, что это русский ящик с гранатами. Я сорвал автомат с плеча и побежал вслед за русскими. Когда мне надо было пройти поворот окопа, я осторожно выглянул из-за него, чтобы убедится в том, что дорога свободна. На расстоянии 15 метров от меня эти пять русских в нише окопа решили спрятаться от меня. Я приложил к плечу автомат и выпустил длинную очередь в их сторону. Громкий вскрик этих людей подтвердил мне, что я их уничтожил. Они хотели, спрятавшись, уничтожить своих немецких преследователей. Но они просчитались,… Я был осторожен и хорошо обучен.
Предсмертный вскрик русских, имел последствием, что со всех сторон в наши окопы полетели ручные гранаты. Русские, как, оказалось, продвинулись настолько вперед, что были уже за пределами наших окопов… мы оба с солдатом сидели среди них… Мгновенно я побежал назад, крича при этом: «не стрелять… это я лейтенант Кунц!» Через некоторое время я достиг места, где было мое отделение. Мне на глаза попался пятидесяти миллиметровый миномет… Я повернул его и стал стрелять из него, как быстро я только мог в сторону русских… Между тем, начала стрелять наша артиллерия и через несколько минут все было законченно. На следующее утро мы насчитали вокруг наших окопов больше ста убитых русских.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20