- Капитан Кизим, командир роты. Прибыл взять под охрану данное строение, - в свою очередь ответил капитан. Винник все аккуратно переводил.
- Господин капитан, известно ли Вам, что в этом здании располагается пансионат для сирот и детей с психическими отклонениями?! Мой взвод осуществляет их охрану и в боевых действиях участия не принимал.
- Охотно верю. Но поскольку у меня приказ взять под охрану данный объект, то я снимаю с Вас обязанности, предлагаю сдать оружие, перейти в мое полное распоряжение и до прихода наших основных сил находиться под арестом. Гарантирую Вам и всему личному составу жизнь.
Кунц практически не задумывался. Он был согласен на сохранение жизни, и не одной, а всего взвода. Да! Времена изменились! Пришло время понять, что победа не на их стороне. Надо покориться. Конечно, жаль, что сдаются не американцам, но выбора нет.
- Мы согласны! Война проиграна! Но у меня единственная просьба, быть снисходительным к персоналу пансионата и детям!
- Обер-лейтенант! Мы не воюем с мирным населением, тем более с женщинами и детьми! Я даю Вам слово, что ни один воспитанник и ни один работник не пострадает, все они буду находиться под моей личной защитой! А теперь я жду от Вас сдачи оружия и безоговорочного подчинения.
Кунц отдал честь и, четко повернувшись кругом, пошел к особняку отдавать приказы. А Кизим и Винник вернулись к своей колонне. Все выдохнули с облегчением. Войне и в самом деле конец!
Через полчаса рота уже занимала в недавнем прошлом немецкие позиции. Это радовало, так как не надо было самим рыть и строить оборонительные сооружения. Бойцы весело обживали огневые точки, устанавливая свое оружие, но и не убирая далеко немецкие пулеметы. Настроение у всех было приподнятым, личный состав расслабился.
Однако Кизим, осмотрев совместно с командирами взводов местность, все же приказал строить новые огневые точки. Во-первых, существующих явно на роту не хватало. Во-вторых, задачи роты были намного серьезнее, чем поставленные задачи перед немецким взводом. В связи с чем, требовалось укрепить оборону, развернуть ее линию и даже эшелонировать. Все же война еще не закончилась, и ожидать от противника можно было чего угодно!
Плененный взвод был разоружен и сопровожден в отдельно стоящее небольшое здание. Ранее в нем, видимо, располагался спортивный зал. Странно, конечно, для пансионата. Но в завоеванной части Европы было много того, что удивляло русских. Перед тем как там расположиться солдаты Вермахта при сопровождении нескольких красноармейцев перетащили в свою временную тюрьму железные койки, матрацы, подушки и постельное белье, которые были взяты из казарменного помещения пансионата, где до сегодняшнего дня немцы жили. Работой руководил сам обер-лейтенант. Кизим пока не принимал участия в этих мероприятиях. Только после того как были намечены места новых боевых укреплений и личный состав взводов приступил к их возведению, он вернулся во двор пансионата.
- Петров! - крикнул он одному из бойцов, охранявших пленных.
- Я, товарищ командир!
- Найди младшего лейтенанта Винник, скажи, я его жду, а потом приведи ко мне обер-лейтенаната!
- Есть! – отозвался красноармеец и бросился выполнять приказание.
* * *
- Итак, обер-лейтенант, сколько в пансионате в настоящее время воспитанников, сколько обслуживающего персонала, и где все они?
Кизим, удобно устроившись в кожаном кресле, в библиотеке, внимательно смотрел на стоящего перед ним побежденного врага. Тот стоял перед сидящим победителем, как перед начальством, но в его поведении, в жестах, словах все равно присутствовало чувство гордости и собственного достоинства.
- Всего в пансионате десять девочек, страдающих шизофренией, им от двенадцати, до шестнадцати лет. Один врач психиатр, один фельдшер, две санитарки и повар. Все находятся в помещениях на втором этаже, - четко докладывал Кунц.
- Мне это доложили. Вы утверждаете, что больше в особняке никого нет?! Тогда скажите мне, Кунц, почему целый взвод охраняет какой-то пансионат? Я не могу объяснить такую заботу Вашего командования о десятке больных девочек.
- Среди этих девочек несколько дочек офицеров, занимающих высокие посты в армии.
- Ясно. Смирнов! – крикнул он бойцу, стоящему в коридоре. - Приведи ко мне врача и фельдшера!
- Вы сдали все оружие? Нет ли еще чего-нибудь припрятанного?
- Никак нет! Все, что было, все Вам сдано.
- Что Вы можете сказать о личном составе?
- Все солдаты воевали на западном фронте. Никто из них не принимал участие в боевых действиях на восточном фронте.
- Где воевали Вы? И где были ранены?
- Я был ранен под Воронежом и с марта сорок второго больше на востоке не воевал. Ранение было тяжелым. Здесь командую взводом около полугода.
В это время дверь отворилась, и Смирнов завел в комнату двух женщин сорока и тридцати лет. Старшая из них была полной, некрасивой и напуганной. Другая, та, что моложе, являлась ее полной противоположностью. Ее фигура приближалась к совершенству, длинные ноги, тонкая талия, горделивая осанка. Прямые темные волосы спускались до красивых открытых плеч. Лицо явно не принадлежало арийской нации. Совсем отсутствовали большие скулы и тяжелый подбородок. Огромные голубые красивые глаза, смотрели на русского офицера немного с испугом, немного дерзко, чуть-чуть со страхом, но все равно гордо. «Ох уж эти немцы! Гордецы и храбрецы!» - подумал капитан.
- Смирнов, отведи обер-лейтенанта к себе! – приказал он бойцу и затем обратился к немецкому офицеру. – Господин Кунц, я, надеюсь, Вы понимаете, что этого требует военное время?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20