Кизим обнял ее и, прикрыв рукой от неведомого врага, стал звать Helen. Та лежала между трех девочек, обняв их своими руками как крыльями.
- Helen! Frau Garson! Вставайте! Надо выводить всех отсюда в подвал! Быстрее!!! – заорал он, и, прижимая одной рукой девочку, другой стал поднимать молодую женщину за рукав пиджака.
Взрослые женщины, трясясь от страха, поднялись и стали помогать ему поднимать своих воспитанниц. Девочки испуганно смотрели на русского мужчину и своих воспитательниц, но поднимались и, дрожа всеми частями своих тел, послушно становились туда, куда их отводили взрослые, которые, наверное, понимали, что происходит. Дети, беззащитные и покорные, как стайка воробьев столпились у дверей. Кизим взял одну из девочек за руку и, обернувшись к Helen и frau Garson, крикнул им, чтобы они брали всех и следовали за ним. Все взрослые и дети побежали по лестнице на первый этаж и уже оттуда по другой лестнице спустились в глубокий подвал. По пути к ним присоединились все оставшиеся в доме.
Подвал был уже оборудован для бомбежек и артобстрелов. Видимо Кунц ожидал подобных случаев. Здесь вдоль стен стояли лавки, рядом с ними два стола, на которых были расставлены фарфоровые чашки и в высокую стопку тарелки. В центре столов возвышались графины с водой. В подвале по сравнению со вторым этажом царила тишина. Взрывы доносились, но были призрачными. Казалось, что бой шел где-то далеко, за несколько километров отсюда.
- Helen, оставайтесь с девочками здесь. Как только все успокоится, я приду за вами. Попытайтесь их успокоить, - постарался спокойным уверенным голосом произнести Кизим. Потом он окинул взглядом всех девочек и сердце его сжалось от боли за них. Боже! Как им тяжело! Весь мир для них и раньше казался чужим, ужасным и пугающим, а сегодня он просто рухнул. Капитан выдавил из себя ободряющую улыбку и быстро стал подниматься наверх. * * *
Основной удар противника наносился по позициям второго взвода. Именно там снаряды ложились чаще, огня было больше, и дым почти не рассевался. Прикрываясь то кустом, то деревом, то каменным забором, комроты добрался до наиболее опасных позиций взвода. Взводный встретил его лежа на животе с прикрытой руками головой. Только когда в окопе оказался Кизим, он оторвался от земли.
- Щас закончат обстрел и пойдут к нам. Вон там за леском четыре танка. Справа от пригорка, видите, еще пять. Пехоты не видно. Может, ждут подкрепления? - доложил лейтенант.
Капитан приложил к глазам бинокль и посмотрел в направлениях указанных лейтенантом. Несомненно, танки были наши. Т-34. Сколько их на самом деле? Рота? Батальон? Со времени начала обстрела прошло всего минут двадцать. Что дальше? Почему они обстреливают позиции роты? Последний вопрос был риторическим. Кизим сразу догадался о причинах атаки. Конечно, хотелось верить, что это ошибка, но почему-то он в такую странную ошибку не верил.
- Лейтенант, простыню вывешивали? – спросил он у взводного.
- Ага! Вон она, - махнул тот головой, указывая на палку с когда-то белой, а в данный момент уже грязно-серой тряпкой, торчащую в пяти метрах от окопа. - Махали! Гуладзе, размахивая, попал под очередь. Перерезало пополам! А Мехдиев поднялся потом во весь рост, пытался остановить стрельбу. Кроме них еще троих бойцов накрыло прямым попаданием!
Кизим задумался, взвешивая сложившуюся ситуацию. Правильно ли он поступил, приказав Джонсону открыть ответную стрельбу? Может, надо было дождаться наступления и, не открывая огня, ждать? Но если танки под командованием майора, а в этом он был уже уверен, то чего следовало ожидать? Неужели тот не открывая огня, просто занял бы позиции? И недоразумение разрешилось бы! Смешно! Ведь цель майора отомстить ему и уничтожить его подразделение, при этом не оставить свидетелей! В таком случае надо отвечать и как можно больше сберечь личного состава – свидетелей их невиновности!
Очередной снаряд, выпущенный из ствола «нашего» танка, взорвался, разворотив временное пристанище плененного немецкого взвода. Кизим обернулся и увидел, как из дома стали выползать и выбегать немцы, Некоторые из них были окровавлены, другие помогали выносить тела то ли раненых, то ли убитых. Черт! Он совсем забыл о них! Надо было их поместить в подвал к девочкам! Ладно! Что не сделано - то не сделано! Сейчас ему было не до них. Он решал, что делать дальше. В роте было два противотанковых ружья. Но способны ли они пробить броню «тридцать четверок»? Ему не приходилось их применять по своим. Еще раз внимательно изучив диспозицию, Кизим решил, что открывать огонь по танкам из ружей пока рановато. Расстояние между ним и майором было около восьмисот метров. Не менее. Но и не больше. Иначе танковые снаряды бы не долетали. А они ложились аккурат по цели. Стрельба Джонсона нисколько не вредила «тридцать четверкам». Американские снаряды ложились везде и куда угодно, только не в цель.
Минут через десять к ним в окоп сползли Кунц и Винник. Появление немецкого офицера сильно удивило всех присутствующих.
- В чем дело, Винник? – несколько раздраженно спросил юношу капитан.
- Товарищ командир, обер-лейтенант предлагает использовать его самого и его людей. Пятерых фрицев убило, четверо тяжело ранены. Остальные готовы занять оборону на нашей стороне.
Буквально на несколько минут в окопе воцарилось молчание. Все, затаив дыхание, ждали ответа комроты. Кизим молниеносно пытался найти нужный ответ. Сражаться рядом, плечом к плечу с недавними врагами?! Сражаться против своих?! Что потом? Когда все закончиться?! Что скажут? Поймут ли?! Потом без особистов не обойдется!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20