Солнце, пробиваясь сквозь бегущие облака, заглядывало во двор. Корсаков грелся на солнце и пил пиво. Правда, пил он без особой охоты и удовольствия, исключительно в лечебных целях — после двухдневной пьянки так просто не оклемаешься. Возраст не тот, здоровье не то. Это в двадцать лет неделю пьешь — день пластом лежишь, а теперь наоборот: день пьешь — три валяешься.По переулку мимо двора прошла веселая компания. Двое забежали под арку и, не обращая внимания на Корсакова, помочились на стену. Бывает. Иной раз и парочка забредает в любовном томлении. Условий здесь никаких, даже прилечь не на что, но было бы желание…Он откупорил новую бутылку, отхлебнул пива и закрыл глаза. Сдохнуть, что ли? Четвертый десяток идет, а ни кола, ни двора не нажил. Алименты и то платить нечем. Жизнь, конечно, одна, но это не жизнь. От клиента до клиента, от пьянки до пьянки. Вот узнаю, что с Владиком, а там может…— Привет живописцам!Корсаков заморгал, прищурился, разглядывая вошедшего во двор мужчину.— А-а. Здравия желаю, товарищ старший лейтенант.Сергей Семенович Федоров — местный участковый, чуть косолапя подошел к Игорю, пожал руку и устроился рядом на ящиках. Сняв фуражку он вытер платком вспотевший лоб с залысинами, снял галстук-самовяз и расстегнул пару пуговиц на форменной рубашке.— Уф, упарился. Пока весь район обойдешь — ног не будет.— Пива не хотите? — предложил Корсаков.— Почему же не хочу? Очень даже хочу, — Федоров достал компактную открывалку, ловко сковырнул пробку и, присосавшись к горлышку, долго и с наслаждением глотал пиво. — Ох, хорошо, — сказал он, наконец оторвавшись от бутылки. — Ну-ка, покажи, как тебя разукрасили.Игорь нехотя повернул к нему голову. Федоров со знанием дела осмотрел синяк.— Тоже в своем роде художественное творчество. В глаз тебе неплохо дали. Похоже ногой.— Похоже, — согласился Корсаков.— Сосудики в глазу полопались — вампир, а не художник. Зубы целы?— Целы. Ребро, кажется, сломали. А может и два.— Печень не отбили?— Вот, — Игорь приподнял бутылку с пивом, — проверяю.— Что ж ты один на этих бугаев полез, а, Игорек?— Вы, похоже, все знаете.— Работа такая, — усмехнулся участковый, — этот крутой мужик сразу от вас в отделение приперся. И Владика приволок.— Шумно было?— Не то слово. Я, кричит, помощник депутата! Всех уволю к ядреной матери, а начальник отделения под суд пойдет! Гадюшник развели в культурном центре столицы. Выселить, кричит, ублюдков в двадцать четыре часа!— Выселят? — спросил Игорь. С обжитого места уходить не хотелось, опять таки Арбат под боком — верный заработок.— Кому вы сдались… — участковый махнул рукой. — Вот если дом купят, тогда выгоним — деваться некуда.— Это нам деваться некуда. Последний приют.— Новую дыру найдете, — старший лейтенант допил пиво, негромко отрыгнул в ладонь, вытер губы. — Этот хмырь, похоже, здорово крут — Лосева нам сдал и сказал, что тот на него напал. У меня, говорит, свидетелями вся охрана будет. Владика мы отпустили, как только папаша укатил, но посоветовали свалить из города. На время, конечно. Во, чуть не забыл: что это ты в десятом отделении делал? Немчинов меня вызывал: спроси, говорит, Игоря, какого черта ему в «десятке» понадобилось?Корсаков горько усмехнулся — проблемы наваливались стаей, как пираньи на неосторожного пловца.— Леня Шестоперов из-за границы приехал, погуляли немного.— Уважительная причина, — кивнул Федоров, — но в «обезьянник» зачем было лезть?— Вы ж его знаете, Сергей Семенович. Леня без приключений никак. Сколько с нас за нарушение общественного порядка?— Немчинову семьсот пятьдесят пришлете. Это он вас от ребят из «десятки» отмазал.— Дороговато, — покривился Игорь.— Ему ж делиться придется, — Федоров встал, отряхнул брюки, привел форму в порядок, — слушай, Игорь. Ты с девчонкой этой не спал, я надеюсь?— Нет. Ее Владик недавно привел. Вроде любовь у них была, а теперь получается что так, собачья свадьба.— Ну, любовь, или случка, а Владику передай, когда за вещами зайдет: если папаша заяву на изнасилование накатает — никакая любовь не спасет.Игорь задумался, потом покачал головой.— Нет, на изнасилование он подавать не будет — огласки побоится. Ему еще дочку замуж выдать надо. Наркоту подбросит, или скомандует череп Владику проломить— Соображаешь, — одобрительно кивнул Федоров.— Не первый год замужем, — пожал плечами Игорь.— Ладно, пойду. Ты с деньгами не задерживай.— Картиной возьмете?— Если семьсот пятьдесят целковых одной бумажкой нарисуешь — возьмем, — осклабился участковый. Он постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, — ты бы на работу устроился, а? С работяги спрос другой. В котельную, что ли.— Это теперь не модно, Сергей Степанович. Прошли те времена. А истопникам, слышал я, лицензию оформлять надо. Без среднего специального образования никак. С моим дипломом худграфа в котельную не оформят, так что — облом, — Корсаков допил пиво и встал, — лучше я буду искусство в массы носить. Подниму пару сотен. Вы бы свистнули нарядам, чтобы не дергали. Мол, на капитана Немчинова человек работает.— Свистну, — пообещал Федоров, — а ты приутихни на пару недель. Гляжу я — опять у тебя черная полоса начинается. — Он надел фуражку и зашаркал к выходу со двора.— Сергей Семенович, — окликнул его Корсаков, — а к чему это кандалы снятся?Участковый посмотрел на него глазами битого-перебитого дворового пса и криво улыбнулся.— К ним, Игорек, и снятся. К родимым.
Глава 4 Корсаков специально пришел пораньше на свое законное место в «кабацком» треугольнике, названном так по аналогии с «бермудским», — между ресторанами «Прага», «Арбатские ворота» и «Русь».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81