сам я состояния не имею, так что вам всем приходилось по очереди ручаться за моих ребят, и общая сумма поручительства составляет уже более сорока тысяч франков,— и здесь друзья отца, старые ремесленники оказались им как нельзя кстати! Сами посудите, легко ли мне теперь? Как я вам потом в глаза буду смотреть, если хоть один из них разок оступится, совершит ошибку, поступит легкомысленно или неосторожно?
— Ну-ну, не болтай ерунды! — закричали старички.— Выкинь ты это все из головы! Если бы парни того не стоили, мы бы за них не ручались, уж будь спокоен!
— Это я все знаю,— возразил Хедигер,— но время-то идет, год проходит за годом. И честное слово, меня страх берет всякий раз, когда кто-то из них явля-ется домой с дорогой сигарой в зубах! Не поддастся ли он искушениям роскоши и жажде наслаждений? — думаю я тогда. Если вижу я, что мои невестки приходят разряженные в новые платья, то начинаю бояться, что они ввергнут своих мужей в долги и безденежье; если кто-нибудь из них заговорит на улице с человеком, который по уши в долгах, я и тут терзаюсь мыслию: а не подтолкнет ли он моего сына к безрассудности? Короче говоря, вы видите, что я и так уж чувствую себя весьма стесненно и далек от мысли оказаться еще и в за висимости от богатого свата и получить вместо старого друга покровителя и господина. И зачем мне это нужно, чтобы мой зазнайка сынок ни с того ни с сего стал богачом и ходил тут у меня задрав нос, он, который и жизни-то не знает! Неужто я своей рукой захлопну перед ним врата жизни, чтобы уже в юно-сти стал он бесчувственным олухом и невеждой, который думает, что калачи на березах растут и бог весть что мнит о своих заслугах? Нет уж, мой друг, будь спокоен, вот тебе моя рука — никаких сватьев, ника ких кумовьев!
Старики пожали друг другу руки, остальные рассмеялись, а Бюрги сказал:
— Кто бы поверил, слушая всю эту чепуху, что вы оба только что столь мудро говорили о чести отечества и задали нам порядочную трепку! Слава богу! Значит, у меня еще есть надежда пристроить к делу мою двуспальную кровать; и я предлагаю преподнести ее молодоженам в качестве свадебного подарка!
— Принимаем! — закричали остальные, а трактирщик Пфистер добавил:
— А я требую, чтобы бочонок моей «Швейцарской крови» мы выпили на свадьбе все вместе!
— И я за него плачу, если свадьбе быть! — прокричал Фриман грозно.— Но если из этого ничего не выйдет, в чем я уверен, то за бочонок платите вы, мы разопьем его на наших заседаниях и выпьем все до
последней капли!
— Согласны, по рукам! — закричали все, но Фриман и Хедигер застучали кулаками по столу и завопили
в один голос:
— Никаких сватьев-кумовьев! Не хотим быть родней, хотим быть независимыми свободными друзьями!
На сих возбужденных выкриках завершилось наконец это содержательное заседание, и свободолюбивые братья твердо и непоколебимо отправились по домам.
На следующий же день, за обедом, как только ушли работники, Хедигер сообщил сыну и жене о вчерашнем торжественном решении, согласно которому отныне ни одна из сторон не потерпит более никаких сношений между Карлом и плотниковой дочкой. Приговор этот до того рассмешил госпожу Хедигер, оружейницу, что последний глоток вина, которое она как раз собиралась допить, попал ей не в то горло, и она отчаянно закашлялась.
— Что тут смешного? — сердито спросил мастер;
жена его отвечала:
— Конечно, смешно — видно, вы в вашем союзе забыли поговорку «Всяк сверчок знай свой шесток». И чего вы суетесь в амурные дела — занимались бы
своей политикой!
— Ты смеешься, как женщина, и рассуждаешь, как женщина! — отчеканил Хедигер с большой серьезностью.— Как раз в семье и начинается истинная политика; конечно, мы политические друзья, и чтобы остаться таковыми, мы не собираемся перемешивать наши семьи, делить на всех богатство одного и устраивать тут коммунизм. Я беден, а Фриман богат, пусть так оно и будет; тем большую радость доставит нам наше духовное равенство. Могу ли я путем этой женитьбы покуситься на его дом, влезть в его дела и породить между нами неловкость и досаду? Нет уж, увольте!
- Ну и ну! Что за странные порядки! — отвечала Госпожа Хедигер.— Хороша дружба, коли один друг
не желает отдавать свою дочь за сына другого! И с каких это пор считается коммунизмом, если женитьба при-носит в семью благополучие? И разве это плохая политика, если счастливый сын сумеет добиться руки красивой и богатой девицы, завоюет почет и деньги, станет опорой и поддержкой престарелым родителям да братьям — пусть и им раз в жизни повезет! Ведь ес-ли к кому-то приходит удача, она распространяется быстро, как огонь, который, не нанося никому вреда, всех согревает, а под ее крылом и остальные смогут закинуть свои удочки — глядишь, и они чего поймают. Я ведь не мечтаю о молочных реках да кисельных берегах, нет, но ведь часто случается, что человеку, честно и справедливо разбогатевшему, даже приятно бывает, если неимущие родственники обращаются к нему за помощью и советом. Нам-то, старикам, много ли надо, но ведь может статься, что кто-нибудь из братьев нашего Карла задумает дело какое начать, решится попытать счастья, если кто-то доверит ему нужные средства. А может, пойдут у них смышленые дети, которые больших бы высот достигли, будь у их родителей состояние, чтобы образование им достойное дать. И стал бы тогда один — уважаемым доктором, или почтенным адвокатом, или даже судьей, другой — инженером или художником. И тут уж дело пойдет — они запросто сделают хорошую партию, и будет тогда у нас большое, счастливое и почтенное семейство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24